Классическая римская армия отошла в прошлое. Империя больше не вела завоевательных войн, а перешла к обороне границ: от пиктов и саксов в Британии, от германских племен на Рейне и Дунае, от персов на Востоке, от мавров в Африке, от движения багаудов внутри собственных провинций. Военные реформы Диоклетиана закрепили преображение армии, начавшееся столетием ранее.
Войска поделили на пограничные и маневренные. Первые были заслоном на пути врага, а вторые – резервом на случай прорыва. В походы полководцы брали в основном маневренные части, пограничную армию снимали с оборонительных рубежей только в крайнем случае.
Численность римского легиона уменьшилась – с пяти тысяч до тысячи двухсот человек. На смену пластинчатым доспехам пришли чешуйчатые, в виде множества металлических пластинок, похожих на рыбьи чешуйки, которые нашивали на тканевую основу. Широкие четырехугольные изогнутые щиты, называемые «скутум», уступили место щитам меньших размеров овальной формы, поэтому ножны, ранее располагавшиеся на правом боку, переместились на левый. Вместо знаменитого гладиуса легионеры теперь сражались более длинным мечом – спатой. Метательный дротик пилум заменили спикулумом[8].
Римская армия изменилась до неузнаваемости. Таковы были требования новой эпохи, в которую вступила империя.
Константин почувствовал запах бобовой похлебки, которую легионеры варили вместе со стручками и кусочками сала. Мысли о еде тут же отогнали мрачные переживания. Император ощутил, что проголодался. От отца он перенял правило: во время военных походов есть то же, что и обычные легионеры. Константину нравилась простая солдатская пища, она вносила в его рацион приятное разнообразие и давала желудку передохнуть от изысканных блюд дворцовой кухни.
Мелькнула мысль вернуться в свой шатер и приказать подать ужин. Но вместо этого он подошел к одному из костров. Прежде чем легионеры успели вскочить, чтобы поприветствовать его, император проворно скинул пурпурный плащ и присел рядом с ними.
– Найдется для меня миска? – спросил Константин.
Он уже не раз делил трапезу с легионерами – его поступок не вызвал удивления. Возле костра были разложены сыр и хлеб, стояли кувшины с оливковым маслом. Присмотревшись к отличительным значкам на поясах, Константин определил, что составил компанию центенарию, декану[9] и восьми рядовым. Затем он взглянул на штандарт, установленный возле ближайшей палатки. Оказалась, что это вторая манипула[10] шестого Геркулиева легиона.
«Его падчерица стала моей мачехой, дочь моей женой, сам он пытался меня убить, – подумал Константин. – И даже после смерти он будто по-прежнему где-то рядом».
Этот легион был набран Геркулием Максимином и назван в его честь. Пока император рассуждал о своем тесте, центенарий