– В спальне, наверное.
– Тащи все, что есть.
Руслан кивает, мчится в комнату, а я кричу застывшей вокруг толпе:
– Окна откройте, все, что можно. Настежь. И не толпитесь, если не знаете, как помочь. Есть кто-то, кто не пил и может сесть за руль?
– Я могу, – неуверенно произносит высокий парень из баскетбольной команды.
– Тогда заводи машину, – инструктирую я, едва не визжа от радости, когда Платонов возвращается с коробкой лекарств.
Народ, толкаясь, расходится, прохладный вечерний воздух проникает в помещение через окно. Становится легче дышать. Мне. Но не Арсению.
– У Арса мама врач, – вдруг говорит Платонов. – Я позвоню.
Поставив коробку на пол, он достает из кармана телефон и, потыкав в контакты, набирает номер. Громкая связь. Бесконечно длинные гудки. Виски пульсируют, и я крепко жмурюсь, чтобы унять этот стук.
– Русланчик, – в трубке раздается обеспокоенный женский голос. – Что с Арсением?
Маму не обманешь. Видимо, Платонов не так часто ей звонит, раз она сразу догадалась, что случилось что-то на самом деле серьезное.
– Он задыхается, теть Тань. Мы ели, пили, и вдруг он начал задыхаться и… Я не знаю. Мы вызвали скорую, но…
– Что он ел? – перебивает мама Громова. – У него аллергия на мед.
– Меда не было. Был бургер. Помидоры, сыр…
Внутренне я умираю за один миг.
– Был мед, – говорю, едва ворочая языком. – В соусе.
Платонов пронзает меня темным ненавидящим взглядом.
– Что делать? – спрашиваю я, наклоняясь к трубке. – У нас коробка с лекарствами. Что искать?
– Антигистаминное.
– Чего? – Платонов непонимающе хлопает длинными ресницами.
– Супрастин, лоратадин. Что-то от аллергии, – поясняет мама. – У него должны быть лекарства. Всегда.
– Нашел, – вопит Руслан, тыча мне в руку белую коробку. – Я принесу воду.
– Это не таблетки, – огрызаюсь я. – Шприцы есть?
– Что? – снова таращится на меня парень.
– Ампулы для внутримышечного введения, – говорю я, уже выворачивая содержимое аптечки на пол, с облегчением замечаю упаковку шприцев и вскрываю ее.
– Жесть, это просто жесть! – повторяет Руслан без остановки. – Ты точно знаешь, что делаешь?
– Помолчи, пожалуйста. – Мой голос дрожит, руки тоже, но я очень стараюсь успокоиться. – Его надо перевернуть на бок. И штаны спусти.
– Куда?
– Задница его мне нужна! – кричу я, от стресса совершенно позабыв, что мы продолжаем оставаться на громкой связи с матерью Арсения. – Давай же!
Глубоко вздохнув, я секунду смотрю на обнаженную ягодицу бессознательного Громова, а потом вонзаю в нее тонкую иглу шприца.
Глава 12
Тори
– Он в порядке? – Вскочив, я с трудом удерживаю себя на месте, когда мама Громова наконец выходит