Было странно слышать о себе что-то, чего я не то, что не помнила, но что мне вообще казалось невероятным в отношении себя. Всё ощущалось каким-то нереальным.
После обеда – снова дела: мы с Даринкой всё-таки отправились на речку стирать белье, так как грязных пелёнок Андрейки накопилось очень много. Когда мне пришлось первый раз менять ему пеленку, меня чуть не вырвало. Спасибо Даринке, снова пришла на помощь. Она же слышала наш разговор с Настасьей о моей потери памяти, и теперь терпеливо старалась помогать и подсказывать, если я чего не умела. Гринька, когда был дома, тоже очень мне помог.
Вообще, раньше я бы не обратила внимания на таких простоватых деревенщин, какими были Гринька с Даринкой – не говоря уже о том, чтобы общаться с ними и, тем более, дружить. Но сейчас я начала понимать, что за пару дней они мне помогли больше, чем мои прежние друзья за всю мою жизнь. Я не могла представить, чтобы Роза, взяв влажную тряпочку из моих ослабевших пальцев, стала обмывать попу младенца, только что наделавшего в памперс. А если учесть, что памперсов тут не было (непонятно, почему, кстати), то всё становилось ещё сложнее. Грязные пеленки надо было сразу же замыть, а потом уже, вместе с остальным бельем, постирать.
Вода в реке была уже довольно тёплой, но не такой, какой была бы из-под крана. Даринка меня учила стирать, но получалось плохо. Вдобавок через час у меня стала болеть поясница, так, что я едва разогнулась. Нет, стирка – определенно не моё. Но как-то мы всё-таки закончили, правда, полоскала белье Даринка одна, а отжимала вместе с вернувшимся с выпаса Степкой. Они же и развешивали выжатые вещи во дворе на веревочках. А я в это время лежала и не могла подняться. Затем был ужин, и снова, как только мы улеглись, «муж» моментально уснул, а я, вымотанная, отрубилась следом.
В таком ритме прошло несколько дней, в течение которых мне даже некогда было подумать над ситуацией. А потом наступили выходные и баня. Топили её мужики, мы с Даринкой туда даже не совались – своих дел было по горло. Ближе к вечеру баня была готова и мы разделились: мужики отправились вместе с мужем Настасьи и её двумя сыновьями – в баню на их участке, а бабы – то есть, я, Настасья, Даринка, Лялька и Маруся – пошли в нашу баню. Андрейка, понятное дело, отравился с нами, а не с мужиками.
Лялька пара не любила, быстро помылась и выскочила в прихожую, которая здесь называлась «предбанник», я быстро обмыла и вручила ей Андрейку, а вот Марусю пришлось отмывать в тазу в шесть рук (мои, Даринкины и Настины) – уж очень она орала и брыкалась, не желая мыться. В итоге детей мы быстро отравили домой, а сами остались париться.
Ну, что я могу сказать? Была я несколько раз в сауне, но такое испытала впервые. Как меня Настасья веником хлестала – я думала, кожа слезет. Но нет, всё нормально было, даже хорошо – поры дышат, лёгкость во всём теле. Зря я сперва отказывалась, но Настасья – молодец, не стала слушать. Вообще, она оказалась хорошей баб… женщиной. Тоже мне во многом помогла: без неё и Даринки я