– Шуба да браслетка с платьями! – всплеснула руками Катерина. – Ну и вижу я, что ты совсем дура деревенская!
– Зачем же деревенская?.. – обиделась Акулина. – Я в дамы вышла.
– А кто в дамы вышел, тот так не рассуждает. Ах, простота, простота! Совсем, посмотрю я на тебя, ты простота. Ну, что значат шуба и матерчатые платья с браслеткой? На много ли они тебе хватят? А ведь ты привыкла уж жить по-дамски.
– Совсем привыкла, – согласилась Акулина.
– Ну, вот видишь. А на шубу с платьями ты больше трех месяцев по-дамски и не проживешь, ежели их продать.
– А зачем же продавать-то? Я щеголять хочу.
– Так ведь надо пить, есть, кофеишку грешного купить, горенку нанять, – доказывала Катерина.
– Так, так… Это чтобы на место опять не идти. Поняла, – сказала Акулина.
– Ну, то-то. Ведь на месте, при черной работе, после такой дамской жизни ты не уживешься!
– Не уживусь, не уживусь, милушка… Где тут ужиться.
– Ну, стало быть, и должна ты своего Трифона Иваныча теребить насчет денег и разных вещей.
– Да как же мне его теребить-то? Я уж и так, кажется…
– Что это за теребленье, помилуй, матка! Ты видишь, старик в тебя, как кот в марте месяце, влюблен.
– Влюблен, влюблен… И ревнует, Катеринушка, как!
– Ну так вот ты и должна пользоваться. Куй железо, пока горячо. Ты должна каждый день у него просить что-нибудь.
– Да я уж и то… Вот сегодня браслетку… Вчера у него супротив меня провинность была, и обещал он мне браслетку с бриллиантами, чтоб помириться, а сегодня я пристала к нему, чтобы он мне браслетку беспременно принес.
– Что браслетка! Ты денег требуй… Требуй, чтоб он тебе каждый месяц сто рублей…
– Сто рублей! Экую штуку хватила! Он не даст столько. И так уж он шубу…
– Ты опять про шубу… Шуба шубой… К весне бархатное пальто должен сшить. Это все само собой… А кроме того, денег требуй… Небось даст и больше ста рублей в месяц, ежели сумеешь приступить.
– А как же приступить-то?
– Поступай по-дамски – вот и шабаш.
– А как же по-дамски-то?
– По-дамски ежели поступать, так на это есть невры.
– Невры? А что это такое невры?
– Болезнь такая. То есть не то чтобы болезнь, а такое-эдакое расстройство невров… Мужчины этого смерть боятся, особливо старики.
– Так как же я на себя болезни-то буду накликать?
– Ты и не будешь накликать, а просто делай перед ним вид, что у тебя расстроены… Нравственность свою покажи, характер…
– А как же это показать-то? – заинтересовалась Акулина. – Ты уж расскажи, Катеринушка.
– Очень просто. Показывай во всем свой каприз, да и кончено. Как Трифон Иваныч тебе в чем-нибудь не потрафил или не уважил насчет того, чего ты просишь, – ну, сейчас и пущай невры… Каприз то есть. Он, к примеру, весел и хочет с тобою шутки шутить, а ты сейчас в слезы…
– Это-то я вчерась уж и то