– Крассотка, берегись, струя справа! – горланил двигающийся подобно молнии Пистолет, еле успевая уворачиваться от беспрерывно шипя извергающегося золотистого огня.
Коммандос был не в состоянии предугадать, из какого отверстия, и из какой стены в следующий момент вылетит жаркое пламя. Находясь под постоянным яростным обстрелом, он, когда в очередной раз оказывался на линии огня, еле успевал прижаться животом к серо-зольному полу. Но, тем не менее, в этом невероятном ритме он ухитрялся найти время, чтобы окинуть взглядом всю арену и узнать, как обстоят дела у друзей.
– Джина, огонь слева у самого пола! Подпрыгни, чтобы избежать его объятий! Ловкач, на пол! – неистово кричал Бартол, подсказывая, что делать друзьям. – Лауллер, осторожно ещё одна струя слева, уходи с середины ринга! Джим, я тебе говорю, немедленно ложись и откатывайся назад, чтобы тебя не накрыло повторной огненной струёй, но уже направленной вниз!
– Трезубец Сатаны! – кричала флоридка, отчаянно ласточкой бросаясь в разрез между двух встречных огненных струй.
Девушка с выдохом облегчения прекрасной ланью приземлилась в безопасной на считанные мгновения зоне. Уже в следующий момент она подгоняемая неистовым огненным шквалом, который с новой силой обрушился на неё, катилась боком по покрывающим пол каменным плитам. Затем, вскочив на ноги, она со скоростью ураганного ветра перемещалась колесом.
– Священные булки мамонта, у меня, наверное, уже горит зад! – рядом вопил Ловкач, стремительно несущийся на другую сторону огненной арены. Он был похож на обезьяну, которая выпрыгнула из кипящего чана, куда шаля, свалилась.
На авантюриста без улыбки нельзя было смотреть. Каждый раз он воспринимался по-разному. То он казался попавшим в западню волком, когда, мечась от одной стены до другой, неистово носился по рингу. То он так ловко уворачивался от плевков огня, перепрыгивая через него, что походил на коня, берущего преграды. То он, ретируясь на животе от яростно струящегося из разных сторон пламени, так извивался, что как две капли воды походил на змею. Но каждый раз одно было неизменно то, что он воздух оглашал такими истошными воплями, будто за ним гонятся все черти ада
Не прошло и минуты дьявольски страшного и ужасного испытания, как перед глазами искателей приключений