В последнее время я привыкла жить довольно замкнуто, водить компании настроения не было, и, обретя свободу, привычки свои менять не торопилась и прежние знакомства восстанавливать пока не планировала.
Несколько раз звонил Лёвик, спрашивал, как дела на работе, как-то даже пытался напроситься в гости, но я не выказала энтузиазма, сославшись на головную боль, и он не стал настаивать, пообещав как-нибудь заехать ко мне в офис.
Милый Лёвик, он всегда знал меня слишком хорошо, чтобы я могла хоть в чём-нибудь обмануть его. Все мои настроения он улавливал просто с полувздоха.
– Тебе, я вижу, там совсем не по душе, Мара?
– Нет, что ты, Лёвик, – смутилась я, – всё нормально. С чего ты взял?
– Я тебя слишком сильно… в смысле, я слишком хорошо к тебе отношусь, чтобы поверить, детка. Голосок у тебя невесёлый и вообще…
– О чём ты говоришь, Лёвик, – слегка поёжилась я, – ты мне так помог, и я очень благодарна. Вряд ли я бы сама так быстро нашла работу, да и зарплата вполне… А разные мелочи, это не важно…
Он помолчал с минуту, потом сказал:
– Ничто так не отравляет жизнь, как мелочи. Слушай, решать, конечно, тебе, просто у меня на фирме сейчас уходит сотрудница… короче, освобождается место. Мы выпускаем дайджест, раз в квартал, мне кажется, работа как раз по твоему профилю. Да и мне бы спокойнее было, что ты рядом. Нет, ты не подумай, я просто в том смысле, что… вдруг тебе что-то понадобится, я бы всегда мог… Ты ведь сейчас одна, детка, а женщине в наше время, сама знаешь… Я не в коей мере не навязываюсь… в общем, решай сама.
Мне, как всегда, сделалось перед ним совестно. Он ничего от меня не требовал, никогда не торопил, не приставал с расспросами, при этом постоянно проявляя ко мне такое внимание и заботясь о каждой мелочи, что оставалось только удивляться. Осознав это в полной мере, я даже задохнулась.
– Ты самый лучший, Лёвик, и я хочу, чтобы ты это знал… Ты мой самый надёжный друг. Ты и Валька.
Он долго молчал. Потом усмехнулся:
– Лучшая подруга, иными словами. Будь осторожна в оценках, дорогая… в этом амплуа я, пожалуй, чувствую себя не слишком уютно. Да будет тебе известно, я злой натурал и, как бы тебе это ни казалось странным, даже имею некоторый успех у женщин.
Сказал вроде бы шутливо, но чувствовалось, что особенно смешным ему это вовсе не кажется. Я решила, что его мужское самолюбие требует немедленной стимуляции.
– Что же здесь странного, Лёвик? – произнесла я очень серьёзно. – Я всегда знала, что бабы от тебя без ума. Лидка Гузеева, например, была отчаянно влюблена в тебя с пятого класса, просто сохла как роза в гербарии. Она всегда утверждала, что ты красив, как греческий бог.
Но