– Ох, денежки, денежки!.. Трудно вы нынче наживаетесь-то! – вздохнул хозяин.
– Мирон Мироныч! Позволь, брат, привести к тебе сегодня на пир одного регента, – сказал гость. – Очень уж он желает с тобой познакомиться. Голос, я тебе доложу, восторг у него какой. Тенор. Он бы и гитару с собой взял.
– Да ведь мы, изволите видеть, никого не звали сегодня. Времена-то тугие, – вырвалось у хозяина.
– Да много ли ему нужно? Он только водку одну и пьет. Только уж ежели он придет, то с товарищем. Товарищ у него бас. Вот они дуэтец…
Хозяин вздыхал и чесал затылок.
– Милости просим. Пусть приходят… – сказала хозяйка, не глядя на мужа.
Актрисничать хочет
Кончился клубный спектакль. В зале раздавались еще вызовы. Аплодировали и вызывали актрису, которая играла главную роль в пьесе и очень эффектно умерла на сцене от чахотки. Устроитель спектаклей, лысый человек, стоял в первой кулисе и кричал плотнику:
– Занавес! Давай… Варвара Герасимовна! Пожалуйте… Выходите на сцену.
Актриса в белом шитом пеньюаре, набеленная, как гипсовая статуя, выходила на сцену и кланялась, прижимая руку к сердцу. В это время вошел из залы за кулисы веселого вида кудрявый купец средних лет, улыбался во всю ширину румяного лица, поросшего редкой рыжеватой бородкой, и говорил:
– Браво, браво… Совсем браво… Вот где александринским-то актрисам носы утирают. Посмотрела бы на эту игру Савина, так в кровь расцарапалась бы… Где господин здешний антрепренер? Антрепренера нам требуется… Познакомиться желаем… – обратился он к плотнику, оттаскивавшему декорацию.
– Кузьму Алексеича? А они сейчас на сцене были… Загляните в уборную. Надо полагать, туда пошли, – отвечал он.
– Ну-с, Матильда Федоровна, ползи… – обратился купец к рослой, дебелой, но сильно накрашенной нарядной женщине, следовавшей за ним.
По подведенным глазам, по дорогому светлому шелковому платью, пестреющему кружевами, и по бриллиантам всякий сейчас бы сказал, что эта грузная дама – «из легких».
– Так вот где они играют-то… Вообрази, Капитон, я первый раз на сцене, – сказала она. – Никогда не бывала. Фу, какая грязь здесь!.. Надо платье подобрать. Удивляюсь, как здесь актрисы с платьями со своими…
– Господина здешнего антрепренера видеть желательно! – возгласил еще раз купец.
– В уборной… В мужской уборной… – отвечали ему. – Вот дверь…
Купец отворил дверь.
– Ах, какой срам! Мужчина в дезабилье! – взвизгнула грузная дама «из легких».
– Умереть теперича тебе от стыда надо – вот какой ты невиданный сюжет для своей невинности увидала, – обернулся к ней купец.
– Пожалуйста, не остри. Уж что другое, а это к тебе совсем не идет, – сделала дама гримасу.
– Нет, я к тому, что вы, Матренушка, мужчин-то в таком виде никогда не видали.
– Послушай… Я уйду, ежели ты будешь меня конфузить. Ведь это срам.
– Не уйдешь.