Первый лед телефонных фраз.
Мерзлый след на щеках блестит —
первый лед от людских обид.
Поскользнешься, ведь в первый раз.
Бьет по радио поздний час.
Эх, раз,
еще раз,
еще много, много раз.
1956
«Лежат велосипеды…»
В. Бокову
Лежат велосипеды
в лесу, в росе.
В березовых просветах
блестит шоссе.
Попадали, припали
крылом к крылу,
педалями – в педали,
рулем – к рулю.
Да разве их разбудишь —
ну хоть убей! —
оцепенелых чудищ
в витках цепей.
Большие, изумленные,
глядят с земли.
Над ними – мгла зеленая,
смола, шмели.
В шумящем изобилии
ромашек, мят
лежат. О них забыли.
И спят, и спят.
Тайгой
Твои зубы смелы
в них усмешка ножа
и гудят как шмели
золотые глаза!
мы бредем от избушки
нам трава до ушей
ты пророчишь мне взбучку
от родных и друзей
ты отнюдь не монахиня
хоть в округе – скиты
бродят пчелы мохнатые
нагибая цветы
я не знаю – тайги
я не знаю – семьи
знаю только зрачки
знаю – зубы твои
на ромашках роса
как в буддийских пиалах
как она хороша
в длинных мочках фиалок
в каждой капельке-мочке
отражаясь мигая
ты дрожишь как Дюймовочка
только кверху ногами
ты – живая вода
на губах на листке
ты себя раздала
всю до капли – тайге.
Крылья
Дрыхнут боги в облаках —
Лежебоки
в гамаках!
Что нам боги? Что нам птицы,
Птичьи всякие традиции?!
Крылья?!..
Непонятно даже:
Что в них видели века?
Их
всё ближе
к фюзеляжу
Прижимают
облака.
Нашим чудо-аппаратам
Чужды пережитки крыльев,
Люди новое открыли,
Людям стало мало крыльев,
Людям
Дерзким и крылатым.
Земля
Мы любим босыми
Ступать по земле,
По мягкой, дымящейся, милой земле.
А где? В Абиссинии?
Или в Мессине?
В Гаване? В пустыне?
В рязанском селе?
Мы – люди.
Мы любим ступать по земле.
В нас токи земли, как озноб, пробегают.
Но, как изолятор, нас с ней разделяют
Асфальты, булыжники, автомобили…
Мы запах земли в городах позабыли.
И вдруг улыбнемся – сквозь город,
сквозь