Некоторое время мы шли молча.
– Мне как можно скорее хотелось бы узнать кто вы, госпожа, – помолчав, произнёс он. – Я уже сделал попытку навести справки, послав гонцов в крупные поместья, но к сожалению, они могут не принести результатов.
Я молчала. Он не просто так завёл этот разговор.
– Вы думали о том, что будете делать, если ваши родные не найдут вас, если мне не удастся их отыскать?
Господи боже мой, конечно, я старалась об этом не думать. Во-первых, я совершенно не хотела никаких родных, которых я знать не знаю, а во-вторых жених этот, который должен был выкупить меня у разбойников – вот чего мне было от него ждать? Вдруг он окажется не средневековым благородным рыцарем, как Лливелин, а жестоким и бессердечным человеком, которому я буду принадлежать?
– Нет, господин Лливелин, я об этом не думала, – тихо ответила я. Неужели он решил от меня избавиться?..
Розы пахли просто одуряюще, я чувствовала, как у меня кружится голова. То ли от волнения, то ли от их густого аромата.
– Знаете, госпожа Шарлотта, вы всего лишь второй день в моём доме, я всего лишь считанные часы знаю вас, но моё сердце и мой жизненный опыт подсказывает мне, что вы сможете стать душой любого дома.
Лично моё сердце тихонько заскулило от неловкости и страха. Нет, не надо этих разговоров, пожалуйста, это слишком для меня!
– Как вы уже знаете, на днях приедет мой сын, Мэбон.
– Да, сэр Лливелин, я очень рада, что вы повидаетесь с сыном, да еще и на таком счастливом событии – свадьбе Гвендолин.
Лливелин нахмурился.
– Всё не так просто и радужно, госпожа. – и снова замолчал.
Я ждала, когда он продолжит.
– Мне не нравится образ жизни Мэбона. Отдавая его в королевскую службу, я думал это пойдёт ему на пользу, а оказалось всё ровно наоборот. Теперь мне хотелось бы вернуть его обратно домой, пусть бы лучше понемногу перенимал у меня дела.
Кажется, я начинала понимать, к чему Лливелин ведёт. Этого еще не хватало!
– Почему вы хотите, чтобы партию вашему сыну составила неизвестная без роду и племени девица? – прямо спросила я.
– А вы достаточно смелы, – оценил он мою реплику и тон, – когда перестаёте трястись от страха сделать что-нибудь не так. В то же время вы мягкая, уютная и воспитанная. – Он остановился и медленно осмотрел меня с головы до ног. – Вы можете очаровать любого, если захотите.
Лливелин посмотрел мне прямо в глаза, а меня бил внутренний озноб от негодования. Он выбирал меня, как…рабыню на невольничьем рынке, которая предназначалась для ублажения и усмирения его избалованного отпрыска!
– Простите, сэр Лливелин за дерзость, но если, как вы говорите, я могу очаровать любого, то зачем мне ваш сын, который по вашим словам не отличается добрым нравом? – ответила я, плохо соображая, что меня после таких слов ждёт.
Неожиданно он рассмеялся в полный голос, откинув голову.
– Я же сказал, что в вас есть что-то особенное. Не