Меньше всего тонкий легкий Яр был похож на мужика с тяжелой рукой. Но Илона ему поверила.
Похоже, поверила и Лида. Она смотрела на Яра очень внимательно, и глаза просили: ну, скажи еще что-нибудь правильное, настолько правильное, чтобы твои слова справились с моим страхом.
– Ты ведь его не любила, – вдруг произнес Яр. – Ты просто испугалась – двадцать пять, а ты не замужем. Ведь так? А любви-то подождать надо было – еще годик, еще полтора. Где-то же ходит твой мужчина, он просто обязан был прийти.
– Я дура, – ответила Лида. – Дура я, понимаешь, Ярчик? Я ведь верила в это самое «умри, но не дай поцелуя без любви». Я просто знала, что иначе нельзя. У меня мама такая – у нее жених на фронте погиб, так она не верила, семь лет ждала. Она – однолюбка… и я, наверно, однолюбка…
– Вот. Вот правильное слово, – согласился Яр. – Так она вышла замуж, чтобы у нее хоть ты была, чтобы тебя любить. А ты еще даже не знаешь, какая такая любовь бывает. Ты ведь до своего, как там его, даже ни с кем ни разу не целовалась – так?
– Так…
– Значит, это у тебя впереди. И такое бывает – сперва ребенок, потом любовь, а не наоборот. Сейчас ты будешь любить ребенка, поняла, однолюбка? Ребенка будешь любить, и пока ему годика два не стукнет – никого и ничего тебе больше не надо. Собирайся, я тебя домой отвезу. Давай, собирайся. После войны знаешь сколько без мужей рожали? И ничего – все детей вырастили, а многие замуж вышли – и по уму, не за красавчиков, а за правильных мужиков. Илонка, беги вниз, там за углом – остановка такси, хватай и подгоняй к воротам.
Как-то очень убедительно Яр отправил Лиду собирать вещи, вывел ее из больницы и повез домой. По дороге подбросили Илону до дома.
А дома сидели за столом в зале родители, допоздна ждали блудную дочь.
– Явилась! – сказала мать. – Нагулялась!
– Завтра утром мы вместе пойдем к гинекологу, – ответила Илона. – И пусть вам будет стыдно.
Мысль о том, что дочь не обязана верить матери, и раньше посещала ее. А теперь, глядя на мать, она поняла: недоверие у них взаимное, и уже не понять, кто первый начал.
– Да, мы пойдем к гинекологу, – согласилась мать.
– И пойдем!
– Перестаньте вы, – оборвал их отец. – Пришла, жива-здорова, это главное.
– Нет, я ее поведу! – мать завелась. – Она думает, не поведу? Поведу!
И пошла в прихожую, к телефону. По части врачей она полагалась лишь на блат и на известную валюту – конфетные коробки. Добраться до гинеколога было несложно – всего два звонка.
Илона отродясь не бывала в гинекологическом кабинете. Ей было стыдно даже подумать об этой процедуре. Но нужно было один раз поставить мать на место.
– Вот и поведи! – крикнула Илона.
– И поведу!
Гинекологиня