Я только дернулась, чтобы отступить на шаг, как он двинулся на меня и прижал к той самой двери, ручку которой я дергала. Мерклый свет алых светодиодов падал на его лицо, будто высеченное из камня, ожесточал красивые черты.
Мне хана. Я тряслась, как жалкий листик, и все мои отмазки теперь выглядели несуразными и фальшивыми. Сейчас Кристофер меня по стенке размажет – это желание ярко горело в его глазах.
Или там еще было другое желание?
Будто клубок ос ухнул вниз живота, по-иному не объяснить, почему там стало жгуче горячо. Кристофер был так запредельно близко. Я прилипла к двери, как пиявка к коже, стараясь выиграть лишний миллиметр между нами. От его тела шел жар и поджигал все мои нервные окончания.
– Любопытная девочка, – хриплым шепотом произнес он. – Я знал, что ты придешь сюда.
Укусить его за руку, чтобы дал возможность выдать хотя бы самую бредовую отмазку в мире? Мои губы уже начало мелко покалывать. Его ладонь слишком долго их сминает. Это слишком интимно.
Я замотала головой, и он наконец убрал руку. Но не отодвинулся.
– Вы намеренно сказали сюда не приходить, чтобы я сюда пришла? А на самом деле тут ничего нет, да?
– Есть. Ты не ту дверь пыталась открыть. Возможно, будь у тебя немного больше удачи, ты бы сразу угадала ту самую дверь.
Он играет со мной? Его губы растягивались в опасной ухмылке. Я судорожно сглотнула.
– В любом случае ты нарушила запрет. Придется тебе кое-что сделать, чтобы я воспринял твою выходку как случайное недоразумение и забыл о ней.
Почему-то мне казалось, что ничего хорошего он не задумал. Предчувствие беды закололо под ребрами.
– А я ведь ничего сильно не натворила, – начала осторожно я. – Просто прошлась по коридору. Ну дернула немного за ручку, все равно ничего не увидела.
Как мне улизнуть? Он уперся ладонями по бокам от моих плеч, заключил в клетку. Не бить же коленом между ног брата моего отчима?
– Чтобы ты понимала, сюда прислуге разрешено подниматься только в строго определенные часы, – чеканил он суровым тоном, от которого у меня волосы на затылке шевелились. – Всех гостей предупреждают, что третий этаж под запретом. А те, кто имеют наглость плевать на запреты, платят за это. Так как ты с завтрашнего дня будешь работать моей помощницей, то я смягчу наказание.
Язык не повернулся сказать, что я еще не согласилась. Мне, конечно, сейчас любая работа в Лондоне должна быть за радость, но лучше бы не с ним, не на него. От Кристофера слишком веет опасностью – из-за нее мои нервы, словно оголенные провода.
– Не думаю, что у меня достаточно профессионализма для такой должности. Мама меня перехвалила.
– Не бойся. Я тебя всему научу.
Его слова отозвались горячей вспышкой в теле. Как же он умел их наполнять порочной многозначительностью… Или это только я слышала в них развратный подтекст?
– Ты ведь способная