Сама блудливая красотка отделалась легким испугом – её сослали на отдаленный хутор, выдав замуж за зажиточного, но, убеленного сединами, хозяина.
Там она обо всем и позабыла – и о Баламутене и о несчастном младенце, на которого ей даже взглянуть не дали.
Баламутень долго мыкался от одной речушки к другой, прячась в зарослях осоки и камыша и не рискуя вступать в конфликт с местными водяными и русалками. Водяные не любили конкурентов и пришельцев не жаловали, а русалки, они только в виду милые и приветливые. Знал Баламутень не понаслышке о том, какие страшные зубы у водяных девиц и какие острые когти. Очень хорошо помнилось Баламутеню о том, что именно русалки, изловив его при помощи заговоренной сети, сплетенной из волос утопленниц, жестоко избив и истерзав, выбросили на берег, вялиться на безжалостном солнце.
Хорошо ещё, что день тот, выдался облачным. Страдающий от побоев Баламутень, смог уползти с открытого места и, потеснив жаб в их обиталище, спрятал свою рыхлую тушку, закопавшись в вонючей тине с головой.
После длительных мытарств и скитаний, добрел он до этого ручья и не обнаружив поблизости никого из местной нечисти, начал обживаться – устроил логово, проложил в густом тростнике тайные тропы и отправился на охоту.
Целую ночь напролет он бродил по берегу, опасаясь близко подходить к крайним избам – дворовые, банники и овинники пришельцев не жаловали, могли и побить, но так никого и не высмотрел. Ни одна из девиц не нарушила неписанный закон и ночью к ручью не пошла, да и вообще, ни одна из женщин за околицу носа не высунула.
А тут, поутру, и вдруг, такая удача – молодая, красивая и сама в лесную чащу забрела, к ручью направилась на рассвете.
Воспрянувший духом Баламутень увязался следом, радостно потирая липкие руки – добыча, ни о чем не подозревая, сама шла в расставленные сети.
Алёна, как жительница продвинутого, техногенного мира, слыхом не слыхивала о том, что ей нужно кого-то опасаться в светлом лесу, ранним утром, неподалеку от деревни. Нет, разумеется, встреча с русалками и некие расплывчатые слухи о водяном хозяине, Карпе Сазановиче, основательно потрясли её представления о мире и месте человека в пищевой цепочке. Раньше Алёна Дмитриевна, не без оснований, надо сказать, полагала, что самый страшный зверь на планете – человек. Человек, вооруженный автоматами, пушками, всякими там пулеметами и прочими орудиями смертоубийства, вплоть до атомной бомбы, конкурентов не имел. Любой хищник, будь он трижды клыкаст, зубаст и шипаст, пасовал перед разрывной пулей и очередью из крупнокалиберного пулемета.
В этом мире, куда так опрометчиво и не по своей воле, занесло попаданку, пулеметов не наблюдалось. И не было динамита, хотя бы для того, чтобы глушить тех же русалок. Да-да, глушить, самым банальным образом, как обычную рыбу в обычном пруду. Хвост есть? Есть. Плавники? Имеются. Значит, динамит – наше все.
Не было динамита, зато, имелись вилы, мотыги, мечи-кладенцы, дубинки и прочее колюще-режущее оружие.
И