Джина улыбнулась, завидев меня.
– Лорд Лэстер, какая удача, что вы здесь! – искренне обрадовалась она, а я начал думать, как бы поскорее уйти в покои, не обидев ее. Головная боль медленно переходила в лихорадку, и меня начинало знобить.
Эта женщина была мне крайне симпатична, как человек. Она была не похожа на аристократку, слишком часто улыбалась и была вежлива со мной.
В это время Ульрих взмахнул рукой, и все стеклышки взмыли в воздух, укладываясь в совок.
«Бытовой маг», – подумал я. Редкий дар для дворецкого.
Практически по щелчку пальцев маленькая тряпочка протерла стол и с него пропала разлитая жидкость.
– Принести вам чаю или может ранний ужин? – обратился он ко мне с вежливой улыбкой.
– Благодарю вас, если можно стакан воды, – ответил я и Ульрих с поклоном удалился, в то время, как тетушка жены заняла ближайший ко мне стул.
Если выпью бокал холодной воды станет легче и смогу еще минут десять поддерживать беседу, а потом вежливо удалюсь.
– Вы плохо себя чувствуете? – обратилась Джина. Она, должно быть, заметила, как на лбу выступал пот от жара.
– Ничего серьезного, просто болит голова, – сказала я часть правды.
– Адам вас расстроил, – она не спрашивала – утверждала. После своих слов она покачала головой, такой знакомый жест заставил меня замереть на месте, ведь самый дорогой человек в моей жизни делала именно так. – Не принимайте на свой счет, он вспыльчивый. Поверьте, намного лучше знать, что человек о тебе думает, чем гадать.
Она вздохнула.
– Вы о Николь?
Я не знал, имею ли я право лезть в их отношения, но все же спросил, и Джина искренне улыбнулась мне.
– С ней все намного сложнее, чем с Адамом. Она прекрасно скрывает свои чувства, хотя я хорошо чувствую, что она мне не рада.
Слова Джины удивили меня, изначально она предстала для меня не самой глубокой женщиной. Скорее, поверхностной. Я знал такой типаж, их не беспокоило чужое мнение, они никогда не грустили и всегда улыбались.
Но Джина оказалась личностью намного глубже. Сейчас, помимо ее улыбки, я увидел грусть в глазах, а на лице пару морщин от того, что когда-то, еще будучи девушкой, она хмурила лоб.
– Я уверен, что в этом нет вашей вины, – сказала я, вспоминая заносчивое поведение Николь, но Джина снова покачала головой.
– Есть. Поверьте мне, я натворила дел. Вам может показаться, что Николь просто заносчива, но у нее есть причины, чтобы обижаться на меня.
Я молчал, не зная, что ответить на откровенность леди. Жар уходил, уступая место холоду. Я чувствовал себя крайне неважно, наверное, поэтому в полубреду пошел на какую-то несвойственную мне искренность.
– Вы напоминаете мне одного очень дорого человека, – сказал я, разглядывая, как женщина грустно смотрит на стол. Она подняла глаза очень удивленно. – Она тоже