Он сидел на траве, и вспомнил увиденное. И только тогда испытал страх. Воспоминание, пришедшее хранителю из глубоких недр его собственной памяти, конечно же, наводило на кое-какие мысли. Во-первых, то, что Зорг забрал его в свои чертоги вместе с телом Сметта, убитого Хранителем, не пустая случайность: Магистр Тьмы сделал это с определённой целью. Во-вторых, очевидно, что Зорг осуществил свой план: странное заклятье хоть и не было завершено, но его ход чрезвычайно сильно напугал Хранителя. Эти голоса и, особенно, силуэт Сметта, ещё долго преследовали его встревоженный разум.
– Что он сделал со мной? – эта была первую мысль, которую Дирей осмелился произнести вслух. Она же была, наверное, и самой важной. – Что он сделал со мной?
– Ну, теперь ты доверяешь мне?
Голос, внезапно зазвучавший в его сознании, испугал воина. Он подскочил, и сразу спросил, настороженно сдвигая брови.
– Кто это?
– Хозяин Сущего…
– Почему ты думаешь, что я не доверяю тебе? Неужели ты решил, что я стану обвинять тебя в том, что случилось тогда на Больших Холмах?
– Дирей, это ты! – воин вдруг услышал, как голос в его сознании облегчённо вздыхает. – А я уж думал, что снова разговариваю с этим проклятым сыном Смерти!
– С Зоргом? – испугался Дирей.
– Нет. С тем, кто сидит внутри тебя. Мне удалось внедриться в твой разум, Дирей, и вытолкнуть оттуда тёмную душу Сметта.
– Что? Зорг сделал из меня Тёмного?
– Да. Он почувствовал, что может проиграть эту войну, и решил затаиться. Но ему нужен был кто ещё, кроме демонов, кто мог бы вести охоту за Синей Водой. Жребий пал на тебя.
– Так значит, моя плоть должна была оживить душу Сметта?
– Скорее, твоя душа должна была оживить тёмную плоть Младшего Из Магистров… Подойти к ручью, и склонись над водой. Сквозь ил, разбросанные камушки, и яркие водоросли ты увидишь, кем стал. Иди смелее, Хранитель. Гладь воды не обманет, если нет ветра.
Почему Хозяин Сущего вдруг решил сказать ему это? Дирей решил не медлить, а последовать совету.
Окинув глазом окрестности, сразу сообразил: проще всего найти реку, озеро, или ручей у кромки леса. И уверенно шагал к опушке, игнорируя тропинку, восихищаясь пейзажем. Кора деревьев, и рисунок на их листьях, незатейливый, но всегда разный – все привлекало внимание. Так же неповторимо выглядели облака. Мягкие, и невероятно лёгкие пушинки парили в недосягаемой выси, и каждое из них не было похоже на предыдущее, принимая благодаря своей пуховой мягкости самые разнообразные формы.
Но бывали минуты, когда облаков становилось меньше, и тогда голубой купол небес полностью открывался взору Дирея. Необъятный, недосягаемый,