– Вокзал и все новые дома, которые Вы видели, красавица, сейчас в северной части города. Там у нас бизнесмены, большая часть работы, в высотках останавливаются приезжие. В принципе, неплохое место. Всё такое новое, светлое. Загляденье.
– Мне, признаюсь, ближе тихая жизнь. Тротуары, выложенные старинным камнем, домики в пару этажей и цветы на балкончиках. Здесь как – то уютнее, – не без улыбки пояснила Аделаида.
– Ну, тогда Вам прямая дорога в южную часть и на пару улочек в центре. Тут ещё сохранилось всё то, о чём Вы говорите. На двадцать вторую же, верно?
– А? Да, двадцать два. Цифры, хотя бы, не поменялись? – рассмеялась Аделаида, пытаясь узнать домики, мимо которых они проезжали. Небольшие лужайки прямо под окнами были заполнены тюльпанами, а сами дома заросли виноградным плющом. Именно такие виды привлекали девушку. В таком спокойном, внешне абсолютно идеальном мире, казалось, могут жить люди только определённого склада ума. Люди, выбирающие комфорт и красоту, ищущие единение с природой, люди…
Взгляд девушки упал на тёмно-коричневых трёхэтажный дом, сильно выделяющийся на фоне своих соседей. Окна были забиты толстыми досками, рамы, которые раньше были кипенно-белыми, теперь приобрели сероватый оттенок от пыли, налипшей на краску. Каждый сантиметр этого места говорил о длительном запустении и об отсутствии хозяев. Впрочем, это не помешало памяти внутри Аделаиды. Эта давняя подруга точно знала, как выглядел этот дом всего шесть лет назад. Знала и спешила напомнить.
Молча расплатившись с водителем и больше не вслушиваясь в его болтовню, девушка хлопнула дверью. Кованая и невысокая калитка была завязана бечёвкой, а за ней лишь едва виднелась выложенная из полукруглых камней дорожка. Теперь она была почти полностью закрыта выросшими колосками травы. Не решаясь зайти внутрь, девушка с улыбкой взглянула на розы. Казалось, они распустились совсем недавно, сияя своими нежно-розовыми бутонами под окнами кухни. Распустились, чтобы встретить хозяйку.
Хозяйка…
Быстрым движением пальцев развязав верёвку, сдерживающую ворота, Аделаида толкнула заскрипевшую калитку и вошла внутрь, раздвигая руками колючие колоски травы. Здесь определённо придётся повозиться для того, чтобы вернуться лужайке первозданный вид, который поддерживала сначала мама девушки, а затем и отец. Даже такое короткое воспоминание о родителях сжало грудь Ады в тиски. В последние дни одиночество ощущалось особенно отчётливо. Оно захватывало своими костлявыми пальцами сердце и лёгкие, а, затем, сжимало их, не позволяя вздохнуть. Закрыв лицо руками, девушка опустилась на землю, пытаясь справиться с подступающими слезами.
После смерти мамы, смерти, которая опустилась на жизнь их семьи, словно гром, вся любовь маленькой Аделаиды была направлена на отца. Григорий же, будто в одночасье потеряв весь смысл жизни, закрылся в себе и в работе, не давая дочери ни поддержки, ни моральных