Попаданки рулят!. Ольга Янышева

мужчины какие проблемы с этим делом, – дед заиграл бровями, добиваясь моего понимания, – так отвар из зерники – лучшее средство!

      – Ааа… – не сдержала я любопытства, осторожно поглаживая растеньице, даже не собираясь смущаться. А чего!? Это ж золотая жила! – Какие побочные эффекты есть? Ну… – вот теперь я смутилась, когда Юлий глянул на меня по-новому, подозрительно. – Может, сыпь какая… или живот крутит?

      – Ничего нет. Просто хочется… эээ, – старичок замялся. – Слушай! А ведь точно! Сонливость после бурных ночей с женщиной – это же побочный эффект.

      – Нууу… смотря сколько ночей эта бурность насчитывает.

      Дед захохотал.

      – Ох, малец! И то правду говоришь! Чай неделю не спать, пихая… эээ… ДАЛЬШЕ у меня посажен мудан.

      Дед засмущался так сильно, что краснота выступила сквозь его редкие седины.

      Натянув на себя шляпу, старичок показал в сторону кустов цветущего пиона, который тут рос в огромном количестве, хотя выглядел не так красиво, как в лесу Вардос.

      Я замерла на месте.

      – Это священное существо Даркса… лесные ведьмы поклоняются мудану с незапамятных времён. Говорят, они сами появились из него… типа наших детей… которых в капусте находят, – садовник хохотнул, подмигнув, – только дарксан в мудане.

      Клянусь, я почувствовала, как растение проявляет недовольство. Будто ему шутка старика не пришлась по вкусу.

      Это было странным, потому что к советам эмпатии я никогда не прислушивалась.

      Сделав пару шагов от растения, нахмурилась:

      – А сами люди давно здесь живут?

      – О чём ты? – не понял дед.

      – Ну… типа: Мир – Даркс, ведьмы и их мужья – дарксане, а простые люди, как бы ни при делах…

      – Простые люди всегда «не при делах», – фыркнул мужичок, продолжая свой путь, выруливая из лабиринта живой изгороди к конюшне, на лавочке которой хохотало пятеро мужиков. – Тем не менее – этот мир наш! А дарксане – всего лишь жрецы. Наше дело: верить или нет. И никто нас насильно не вынудит! Хватит этой магии. Намагичили уже… 200 лет назад… Теперь вот разгребаем мы! А жрецы, похватав свои семьи, трусливо спрятались в лесах Пресветлого! – на лице Юлия впервые проскочила злость и обида. Такую дети впитывают с молоком матери…