Однако в различных выраженияхвысказал всё, что о нас думает. Я успел услышать «разгильдяи», «оболтусы», «головная боль учителей», «горе родителей» и «люди, недостойные звания советского пионера», после чего уснул. Стоя. Проснулся уже сидя и первое, что увидел – испуганное лицо Примуса с набранной в рот водой из графина, которой он собирался брызнуть мне в лицо, изобразив собой пульверизатор.
Увидев, что я открыл глаза, директор облегчённо проглотил воду и велел всем убираться.
– От тебя, Ермолов, я и вовсе подобного не ожидал, – заявил он напоследок. – А ещё председатель Совета дружины! Как тебя вообще из госпиталя отпустили, не понимаю. Марш домой, и чтобы я тебя в школе не видел до полного выздоровления.
Вот и сейчас.
Стоило мне освежить сведения о Солнечной системе (девять планет, Земля – третья от Солнца, Меркурий, Венера, Марс, Пояс астероидов, четыре газообразные планеты-гиганта с кольценосным Сатурном и настоящим монстром – Юпитером и, наконец, маленький далёкий Плутон), как глаза начали безудержно слипаться, а мозг напрочь отказался воспринимать информацию.
Противиться организму я не стал – пожелал маме спокойной ночи (сестрёнка уже посапывала в соседней комнате), почистил зубы и лёг спать.
Провалился в сон, как в чёрную пропасть, где не было ни звуков, ни образов, ни снов, ни воспоминаний, а когда открыл глаза, уже настало утро следующего дня.
Солнце, поднявшееся над ближней сопкой, наполняло светом занавески на окнах, отчего казалось, что они вот-вот сорвутся с карнизов и поплывут по комнате, подобно солнечным парусам.
О как, я знаю и помню, что такое солнечный парус.
О как, Серёжа Ермолов тоже знает.
Но Серёжа знает из фантастических романов, а я знаю и точно помню, из чего их делают и как используют.
Глава пятая
Инженер-пилот экспериментального нуль-звездолёта «Горное эхо» Кемрар Гели с планеты Гарад. Энциклопедия
Знания и воспоминания Кемрара Гели – мои знания и воспоминания! – хлынули бурной волной, заполняя сознание.
Словно прорвало какую-то внутреннюю психологическую дамбу, и теперь ничего не мешало им переплетаться со знаниями и воспоминаниями Серёжи Ермолова.
При этом они не смешивались, я чётко их различал, всегда понимая, где одно, а где другое и контролировал каждое, не позволяя себе растеряться или, что ещё хуже, запаниковать.
Так различают разноцветные нити в едином электрическом кабеле. Так сливаются в одну мелодию партии различных инструментов в оркестре.
Так пахнет в весеннем лесу, полным цветов, травы и листьев.
Окончание интерната и праздничный бал (в памяти всплывает прекрасное запрокинутое лицо одноклассницы Миры Руды, обрамлённое огненно-рыжими волосами и восхитительный поцелуй, который, казалось, не закончится никогда, но всё же закончился).
Три Больших