Как и в моей квартире, окна были заклеены по периметру полосками газет. На зиму, чтобы не дуло. Кроме форточки, которая оставалась свободной – для проветривания. Но засунуть варана в форточку было проблематично.
Полоски газет с треском отлетели и повисли. Правая створка распахнулась. Ещё рывок, и открылась вторая – наружная.
– Давай его сюда! – Жека протянул руку.
– Ты охренел? – осведомился Тимак. – Он же разобьётся.
– Ни фига. Я его за хвост на крышу опущу, которая над подвалом. Там метр падать, не больше. Фигня. Давай!
Тимак встал на парту рядом с Данатаром и поднял варана за хвост. Варан дёрнулся, пытаясь освободиться.
Или хотя бы дотянуться до обидчиков и цапнуть их, за что попадётся.
Не удалось.
Жека перехватил ящерицу, ловко забросил её тело в окно, лёг животом на подоконник и отпустил.
Через две секунды класс, прилипший к окнам (включая ещё недавно визжащих девчонок), с интересом наблюдал, как перепуганная животина, ощутив себя на свободе, мигом пересекла школьный двор, юркнула в дыру в заборе и пропала.
– Та-ак, – послышался в дверях высокий мужской голос. – Что здесь происходит? Данатаров, опять ты?
Класс обернулся.
На пороге стоял плотный мужчина, чуть выше среднего роста с широким тонкогубым красноватым лицом. Русые волосы торчат густым ёжиком, ворот белоснежной рубашки, заправленной в тёмные брюки, расстёгнут. Рукава закатаны до локтя.
Директор школы, догадался я. Он же Примус.
Из-за плеча мужчины выглядывало расстроенное лицо ДурсунПолыевны.
– Здравствуйте, Георгий Михайлович! – нестройно поздоровался шестой «Б» и полез рассаживаться по местам.
– А где варан? – директор школы прошёл к учительскому столу, внимательно оглядывая класс.
– Они его выпустили, Георгий Михайлович! – звонко доложила веснушчатая девчонка в форме и с двумя тонкими косичками, в каждую из которых было вплетено по шикарному белому банту. – В окно!
Я былопосмотрел на девчонку, но мой взгляд перехватила другая – тоже в форме с фартуком и в алом галстуке. Она сидела в среднем ряду, за третьей партой и в упор глядела меня чёрными, как ночь, глазами, в которых я прочёл одновременно тревогу и радость.
Ирка, всплыло имя. Ирка Шувалова. Та самая, которую я провожал, когда всё случилось.
Так вот ты, значит, какая, Шувалова. Симпатичная. Даже, я бы сказал, красивая. Точнее, обещаешь стать по-настоящему красивой через годик-другой, но уже сейчас видно, что это обязательно случится. Одни большущие, чуть раскосые, «кошачьи», чёрные глаза чего стоят. Вон как смотрит. Плюс высокая шея, гордая посадка головы, небрежная копна чёрных волос, брови вразлет, сочные, красиво очерченные, алые губы. Огонь-девчонка! Между прочим, варана не испугалась, когда мы вбежали, осталась сидеть.
Я улыбнулся ей и кивнул головой. Мол, всё нормально, не волнуйся.
Ирка радостно улыбнулась в ответ, сверкнув белоснежными зубами. На щеках возникли и пропали задорные