Вытянувшееся от удивления лицо «Гитлера» весьма откровенно намекало на отсутствие аллергии. Но видимо, Нату это не останавливало.
– Ты откажешь матери?!..
Глаза Лидии Васильевны вспыхнули таким негодованием, что у Андрея перехватило дыхание.
«Все, сейчас начнется!» – поморщился он.
Предчувствие его не обмануло.
– А если я умру? Завтра, например?! Буду идти по улице и внезапно перестану дышать?! – заголосила мать. – В этом случае ты так и не научишься готовить мои блюда! А ведь я тебя вырастила! Я не спала ночами, когда ты болела! И что в итоге? Я даже не могу научить собственную дочь готовить семейные блюда, которые передавались из поколения в поколение!
Отодвинув фарфоровую чашку в сторону, она всхлипнула, затем резко встала из своего кресла и демонстративно вышла из гостиной, так и не разложив торт по тарелкам.
– Ма, ну не начинай… – закатила глаза Ната. Затем, обреченно вздохнув, громко добавила: – Ладно! Я приеду к тебе на выходные! Я согласна!
– Добро пожаловать в наш дом, – гадко улыбнулся Андрей сестре и Громову. – Кажется, я заслужил небольшой отпуск от мамочкиных истерик. На эти выходные домик у озера мой.
– Катись! – фыркнула Ната. – Так и быть, я возьму на себя весь тяжкий груз ответственности за мамочкины истерики. Но в воскресенье вечером ты должен быть здесь!..
– Иначе твоя карета превратится в тыкву! – злобно хихикнув, закончил ее фразу Громов.
Андрей смерил зятя опасным взглядом. Кажется, сегодня вечером кто-то нарывается. Надо будет обсудить с дедом тактику воспитания неугодного усатика – чтоб впредь не лез поперек батьки торт резать.
– Конечно, я вернусь к вечеру воскресенья, – пообещал он.
Глава 10. Ева
– Ева? Лёва нервничает, что тебя нет. Постарайся не задерживаться, ладно?
В голосе сестры слышались тревожные нотки, и я тоже начинала волноваться.
– Я постараюсь приехать как можно скорее.
Вздохнула и почувствовала, как сердце уходит в пятки от страха за моего маленького сына. Взглянула на часы. До начала собеседования оставалось десять минут. Приказала себе успокоиться. В конце концов, с моим сыном родная сестра. Наверное, это синдром матери-одиночки – волноваться за ребенка по малейшему поводу.
Украдкой заглянула в большое зеркало, которое кто-то водрузил на одной из колонн. Осторожно поправила волосы и подсознательно принялась искать в образе изъяны.
Блузка нежно-розового оттенка приятно освежала лицо. Строгая юбка-карандаш и приталенный пиджак серого цвета плавно очерчивали линию бедер. Русые волосы собраны в элегантную прическу. Неброский макияж, приятные духи с ароматом бурбонской ванили и бергамота. Лаковые туфли на высокой шпильке дополняли образ. Все, как всегда, но в моих серых глазах плескалась тревога – идти на собеседование было страшно. Я слишком хорошо знала, как