Медсестра провела его по коридору, что завершался широким окном на дальней стене. В психоневрологическом интернате первый этаж – исключительно для пожилых больных, потерявших чувство реальности. Их лечение протекает тяжело, нередко случаются обострения. Пациенты часто забывают своё имя, бегают голышом и ненавидят свои лекарства: таблетки здесь без исключения горькие, и выдают их много. Особенностью первого этажа также является круглосуточное наблюдение – в каждой палате по одной камере видеонаблюдения. Врачи тут закалённые, хотя каждый человек по природе своей может приспособиться практически к любым условиям, свыкнуться со многим в жизни, в частности здесь, когда стимул – высокая зарплата.
– Новые препараты подействовали, она больше не бредит?
– Да, не беспокойтесь, сейчас она не представляет опасности для окружающих, – тихо произнесла девушка и, остановившись у палаты «4», беззаботно поправила выбившуюся из густой косы рыжеватую прядь. – У вашей мамы нет сил не то чтобы бросаться на людей, даже встать сейчас не может.
Они зашли внутрь, в помещении витал запах свежести, на столе напротив одноместной кровати стояла ваза с пышным букетом из тюльпанов. Открытое панорамное окно между книжным шкафом и зеркалом вело в миниатюрный сад, перед ним стояла инвалидная коляска с небольшой, ссутулившейся в ней фигуркой, на ноги которой был наброшен широкий клетчатый плед. Лица не было видно.
– Лидия Ивановна, к вам гости, – медсестра удалилась, бесшумно закрыв за собой дверь.
Лидия Ивановна не обернулась, даже не пошевелилась.
– Мама, я наконец-то пришёл к тебе, – казалось, Максим вечность не произносил короткое слово «мама», и внезапный дискомфорт от этих четырёх букв напомнил о далёком расстоянии между ними. – Ты узнаёшь меня? Мне сказали, тебе становится хуже.
Пожилая женщина никак не отреагировала, продолжив рассматривать происходящее на улице. Этот вид она наблюдала каждый день на протяжении уже нескольких месяцев, но интерес никогда не пропадал. Сейчас она снова молча рассматривала то, как апрельский ветер бодро шевелил листву, и Максиму показалось, что если где-то и могут происходить загадочные вещи, то никоим образом не здесь. Не с матерью, привычки которой остаются неизменными.
– В этот раз я принёс сладкое, твои любимые кексы. Помнишь, как ты готовила их для меня в детстве? Знаю, не то, что прописал доктор, но зато вкусно.
Ответа снова не последовало, и в наступившей тишине собственное дыхание вдруг показалось Максиму чересчур громким. Он поставил на кровать чёрный пакет, набитый различной едой, и начал активно копаться в нём в поисках выпечки. Шоколадная начинка была обязательным ингредиентом, мужчина выбрал хлебобулочные изделия, схожие по составу с теми, что часто готовили для него в детстве. Тогда маленький мальчик предпочитал еду вкусную, но совсем не полезную. Правда, добавляли для него сладкое не с целью порадовать, как это обычно бывало у других детей.
Держа в руках коробку