Сэндфорд размышляет:
– Скажем так, здесь больше нюансов. Никто не оспаривает ее техническую компетентность, но это же Оксфорд. Совершенство просто приводит вас на первую базу[31].
– Что они думают о ее общественном статусе? – продолжает Асанти. – Он воспринимается как положительное качество?
Сэндфорд прищуривается:
– Ну, «официальная» линия состоит в том, что иметь в штате такую женщину, как Марина, – сплошной плюс. И если это помогает привлекать к предмету девушек, еще лучше. Рост показателей приема женщин до сих пор остается Священным Граалем на всех ЕНТММ-факультетах[32].
Куинн изгибает бровь:
– А «неофициальная» линия?
Сэндфорд откладывает тост и вытирает руки бумажным полотенцем.
– Есть такие, кто считает ее слишком яркой, а ее довольно… скажем так… идиосинкразический[33] стиль одежды лишь добавляет масла в огонь. Ей, по всей видимости, на это плевать, но в этом вся Марина.
– По моему опыту, – осторожно говорит Асанти, – в академической жизни много соперничества…
Сэндфорд уже смеется:
– Господи, устами младенца… Самый обычный оксфордский факультет, детектив-констебль, это очень маленький пруд, переполненный пираньями размером с лося. И тот факт, что эти пираньи редки, делает их самку еще более смертоносной.
Асанти и Куинн переглядываются.
Сэндфорд встает и идет к кофемашине.
– Можно сказать, что самыми ярыми недоброжелателями Марины почти наверняка движет зависть и почти всегда ими являются другие женщины. Известно, что одна из них назвала ее «тем видом марин, где лучший вариант – широкий причал».
Он устремляет на них тяжелый взгляд, поворачивается к панели управления и включает машину. Кухня наполняется глухим бульканьем. Куинн многозначительно таращится на пустые кружки, но на Сэндфорда это не действует. Он забирает свой кофе и снова садится за стойку.
Асанти глубоко вздыхает: наступает точка невозврата. Впредь им придется рассчитывать только на то, что Сэндфорд будет держать рот на замке, однако его манеры едва ли внушают уверенность в этом.
– Известно ли вам о каких-либо заявлениях на профессора Фишер? В связи с ее преподавательской деятельностью?
Сэндфорд явно заинтригован.
– Какого рода «заявления»? – Он смотрит на них, и по мере того как длится молчание, к его удивленному взгляду добавляется отвисшая челюсть. Наконец до него доходит. – Чтоб мне провалиться… Вы наверняка шутите, да?
– Пожалуйста, просто ответьте на вопрос.
Сэндфорд слегка откидывается:
– Ну, если вы имеете в виду то, что я думаю, то вся эта идея абсурдна. Насколько я знаю, у Марины нет недостатка в мужском обществе, а если и есть, то не настолько же она глупа.
Асанти спокойно делает записи, стараясь представить, что это самое обычное дело, однако у него нет