Оказавшись на улице, он первым делом надел шляпу и коротко обрисовал ситуацию. Ранним утром работники фермы заметили неладное и вызвали его. Флинн, конечно, уже определил диагноз безлюдей, но хотел, чтобы Риз сам взглянул на них, прежде чем узнает заключение.
– Все плохо?
– Ты же знаешь, я оптимист, – с ухмылкой ответил Флинн, следом сразу же нахмурился и выдал: – Да, очень скверно.
Весь путь Риз изводил себя разными предположениями, готовясь к тому, чтобы увидеть своих безлюдей страдающими и разрушенными.
Территорию ферм ограждал высокий каменный забор, а у ворот околачивался сторож, смолящий сигарету. Заметив Риза, он бросил ее на землю и затоптал ботинком.
– Господин, ночью здесь и мыши не пробежало, чес-слово, – начал оправдываться он, сложив руки лодочкой, будто вымаливая прощения.
– Мы во всем разберемся, Хиди, – спокойным тоном ответил Риз, проходя мимо.
Услышав свое имя, сторож оторопел от того, что его не стали голословно обвинять в случившемся.
– Спасибо! – Эхо его запоздалого ответа догнало их уже у поворота к фермам.
Риз бросил тревожный взгляд на ряды безлюдей и с облегчением отметил, что все дома целы. Вдвоем с Флинном они обошли ближайшую постройку, с виду такую же, как и раньше: каменные стены и соломенная крыша-луковица.
– Ничего не замечаешь? – спросил Флинн и, не дождавшись ответа, протянул Ризу увеличительное стекло, которое достал из нагрудного кармана рубашки. Отличительным свойством его одежды было то, что она могла скрывать в себе множество приспособлений и инструментов домолога.
– Все дело в почве. Посмотри.
Риз присел и оглядел каменный фундамент, покрытый странным белесым налетом, похожим на плесень, что образуется на черством хлебе.
– Химикаты?
– Да. И заметь, что отравили почву. Они знали, что достаточно заражения снаружи.
– Хочешь сказать, это сделал кто-то из своих?
Флинн тревожно огляделся по сторонам, проверяя, нет ли поблизости того, кто хотел их подслушать. Звенящая тишина, застывшая в воздухе, говорила о том, что на фермах нет никого, кроме них. Работникам запретили подходить к отравленным домам, а сторож, боясь обвинений, держался в стороне. Тем не менее Флинн предпочел говорить сдавленным полушепотом:
– Судя по уровню интоксикации, фермы отравили еще вечером. За ночь процесс стал неотвратим. Они все четко спланировали заранее. Нужно опросить всех, кто был здесь вчера. – Он помолчал и добавил: – Поручи это Илайн. Она из них душу вытрясет.
Риз кивнул и, бросив бессмысленное созерцание плесени на фундаменте, прошел к двери. Очевидно, последствия отравления стоило наблюдать изнутри.
– Туда лучше не соваться, – предупредил Флинн. – Сейчас безлюдь сам генерирует ядовитые пары. Загляни в окно.
Риз последовал совету. Вначале показалось,