Соседи по двору добродушно посмеивались. Ну теперь нам в театр Навои (Большой государственный театр оперы и балета имени Алишера Навои в Ташкенте. – прим. автора) ходить не надо. У нас в Безымянном свой театр: Аркашка будет играть, Бублик – петь, а Валька – танцевать. Длинноногая Валька уже тогда училась в хореографическом училище и твердо знала, а жизнью своей впоследствии и подтвердила, что станет балетной звездой мировой величины.
Самое обидное, что у юного Маркова и впрямь был совершенный музыкальный слух, невероятно тонкие, гибкие и длинные пальцы, одним словом, все, что необходимо будущему скрипачу. Он устраивал дома скандалы, закатывал истерики, несколько раз ломал скрипку, сбегал с уроков. И все равно в музыкальной школе был первым. Как потом первым стал в музыкальном училище, в котором оказался сам не понял как.
***
Аркаша учился в седьмом классе, когда в их школе решили к Дню победы поставить спектакль «Землянка Симонова». Режиссерская задумка была несложной. Школьники, переодетые в солдатские гимнастерки и сапоги, собирались в сделанной их же руками из фанеры и картона бутафорской «землянке», читали стихи и пели песни на стихи Константина Симонова. Декорации тоже изготовили собственноручно, военную форму предоставила воинская часть, шефствующая над школой. Репетировали с увлечением, стихи Симонова ребятам нравились. Они даже коллективное письмо написали Симонову, в котором благодарили его за выдающееся творчество и сожалели, что он больше стихов не пишет. Писатель ответил, даже попросил их сделать фотографии со школьного спектакля и прислать их ему. Аркашка давно, уже несколько лет, «марал бумагу», как называл он те невнятные то ли дневниковые заметки, то ли литературные наброски, которые потом оседали в нижнем ящике письменного стола. А тут, после того как он несколько раз перечитал письмо Симонова, его словно осенило. Достав чистую тетрадь, он принялся за работу и уже через несколько часов, ненадолго задумавшись, назвал сей опус так, как, собственно, назывался их самодеятельный спектакль – «Землянка Симонова». Молодежную газету он, как тогда было положено всем школьникам его возраста, выписывал. Прочитав на четвертой странице адрес, отправился в редакцию. Не на шутку оробев, открыл первую же дверь и увидел просторную комнату, где за письменными столами сидели трое парней и две девушки. Все пятеро нещадно дымили сигаретами и чему-то весело смеялись.
– Тебе чего, парень? – поинтересовался тот, кто сидел ближе всех к двери. Глянул на смущенного мальчишку и, увидев в его руках несколько тетрадных листочков, прозорливо добавил: – Не иначе как заметку принес. Ну давай, юнкор, проходи, не робей.