(11) Я думаю о том, какого друга, какого человека я лишился. Ему исполнилось шестьдесят лет: даже для очень крепких людей это срок длинный – знаю; он избавился от хронической болезни – знаю; он умер, оставив близких живыми, здоровыми, а государство, которое было ему дороже всех, в благополучии – и это знаю. (12) И все же я горюю о нем, как о юноше, как о человеке полном сил, горюю (можешь считать меня малодушным) ради себя. Я ведь потерял человека, следившего за моей жизнью, потерял вожатого и учителя. Коротко говоря, скажу то же, что в своем горе сказал своему другу Кальвизию: «боюсь, что не буду так внимателен к своей жизни»89. (13) Поэтому не утешай меня; «он был стар, был немощен» (это я ведь знаю). Найди что-нибудь новое, что-нибудь сильное, о чем я никогда не слыхал, никогда не читал. То, что я слыхал, о чем читал, само собой приходит мне на ум, но перед таким горем это бессильно. Будь здоров.
13
Плиний Сосию Сенециону1 привет.
(1) Большой урожай поэтов в этом году; в апреле не было почти ни одного дня без публичных чтений. Я радуюсь оживлению литературной деятельности2 и выступлениям талантливых людей, публично о себе заявляющих. Слушатели, однако, собираются лениво. (2) Большинство сидит в портиках3, тратит время на болтовню и время от времени приказывают сообщить себе, вошел ли чтец, произнес ли вступление, свернул ли уже значительную часть свитка. Только тогда они собираются, и то медленно, с задержками, и уходят, не дожидаясь конца: одни – тайком и прячась, а другие – свободно, без стеснения.
(3) Клянусь Геркулесом, отцы наши помнили, как император Клавдий, прогуливаясь однажды по Палатину, услышал гул одобрения; спросил, в чем дело, и, узнав, что Нониан4 читает свое произведение, вошел, нежданно-негаданно для чтеца. (4) Теперь любой бездельник, которого уже давным-давно пригласили, неоднократно напоминали о приглашении, или вовсе не приходит, а если приходит, то именно потому, что день не потерян, он и жалуется на его потерю. (5) Поэтому особого одобрения и признания заслуживают писатели, которым не мешает работать пренебрежительное равнодушие слушателей.
Я бывал почти на всех чтениях5; большинство авторов, правда, мои друзья; нет никого, кто, любя литературу, не любил бы в то же время и меня. (6) Поэтому я и задержался в Риме больше, чем себе назначил. Сейчас я могу вернуться в свое убежище и что-нибудь писать! Выступать с чтением не буду, да не покажется, что я присутствовал на чтениях не в качестве слушателя, а заимодавца. Неблагодарное дело услуга, оказываемая чтецу, – да и всякая другая, – если за нее требуют благодарности. Будь здоров.
14
Плиний Юнию Маврику1 привет.
(1) Ты просишь, чтобы я присмотрел мужа для дочери твоего брата. Справедливо, что возлагаешь это дело именно на меня. Ты ведь знаешь, как я чтил и любил этого большого человека, как любовно наставлял