Ночь, когда она умерла. Анастасия Эльберг

в руки и поняла, что поиски мои увенчались успехом. Но что может связывать снимок, амулет и Беатрис? Я вглядывалась в фотографию, даже достала ее из рамки, убедилась, что на оборотной стороне нет записей. Тем не менее, простенький снимок заключал в себе огромный запас положительной энергии. Настолько огромный, что почти разрушительный. Эта мысль не дала мне поддаться порыву и разорвать фотографию – выход должен был быть другим. Я задумчиво погладила снимок, и вернула было его на стол, но тут за моей спиной раздался дикий вопль, от которого у любого сердце ушло бы в пятки.

      Я обернулась и увидела в дверях кабинета кошку. Белая шерсть стояла дыбом, глаза горели, зубы были оскалены – казалось, еще секунда – и она бросится на меня. Я положила фотографию на стол, скрестила руки на груди и посмотрела на кошку.

      – Ну, здравствуй, Афина. Давно мы с тобой не виделись.

      Афина перебирала передними лапами, цепляя коготками ворс ковра, но с места не двигалась.

      – Не кричи так громко. Это кошки ночью не спят, а людям надо отдыхать.

      Афина испустила очередной вопль.

      – Заткнись! – прошипела я.

      – Афина, что случилось? – раздался голос из коридора. Я оглянулась на окно, прикинув расстояние, и пришлось признать, что бежать некуда. В последний момент я отошла в направлении одного из углов и заняла кресло напротив стола с книгами.

      В комнате появилась темноволосая незнакомка. Она пару секунд помедлила, кутаясь в покрывало от кровати, после чего сделала шаг к кошке.

      – Боже, как ты меня напугала! Я просто забыла выключить свет в кабинете, только и всего. – Девушка присела и погладила кошку по взъерошенной спине. – Вивиан сказал, что у тебя больное сердце, и что волноваться нельзя. Пойдем спать. Или ты хочешь выпить молока?

      Я поднялась из кресла. Девушка, заметив движение, вскочила, уронив покрывало.

      – Как вы с ней ласково разговариваете, – сказала я. – Наверное, вы любите кошек?

      Девушка смотрела на меня. Глаза ее еще были мутными, как у человека, который до сих пор не проснулся, но она пыталась понять, кто я.

      – Что вы тут делаете? – спросила она. Без волнения или страха в голосе – обычный вопрос, почти светский тон.

      – Я пришла вас навестить. Угостите меня кофе?

      – Кофе? – Она нахмурилась и посмотрела на кошку, которая терлась об ее ноги. – Может, для начала вы скажете мне, кто вы?

      Я сделала пару шагов к девушке.

      – Вот угостите меня кофе – тогда и познакомимся.

      – Я не хочу с вами знакомиться. Я хочу узнать, кто вы, и что вы тут делаете.

      Я сделала еще один шаг. Девушка отошла к столу, оглядела его и взяла нож для бумаг.

      – Убирайтесь, – потребовала она.

      – Дорогая, убери нож, – мягко попросила я. – Я не собираюсь причинять тебе вред. – Я оглядела девушку. Из одежды на ней был только прозрачный пеньюар, и я без труда разглядела татуировку на ее животе – имя «Катрин», написанное