Я в очередной раз оглядела кабинет и только сейчас поймала себя на мысли, что и понятия не имею, что ищу. Вероятно, я пришла зря, потому что он может носить амулет на себе, и даже сам об этом не подозревает. Но колец Вивиан не носил, браслетов – тоже. Единственным, что могло напоминать амулет, был этот медальон с лисой, но он функцию амулета выполнять не мог – серебро плохо хранит энергию подарившего его человека, особенно если это серебро плохого качества. Так что амулет должен было находиться здесь.
Я сделала круг по кабинету. На книжных полках не было ничего, кроме книг, и поэтому на них я сосредотачиваться не стала. Кресло и небольшой столик в углу, на котором лежала стопка книг с заложенными в них разноцветными закладками-наклейками, были первыми, возле которых я остановилась. На столике стояло зеркало в раме из светлого металла, явно ручной работы, коллекционное, сделанное на заказ. Я задумчиво тронула холодное стекло. Нет, не то. Странная зверушка с длинными ушами и долговязыми лапами, сшитая из вельвета и кожи, сидела на одном из подлокотников кресла. Тоже не то. Китайские колокольчики, которые висели на окне и мелодично позвякивали, улавливая легкое дуновение ветра. Большой старинный канделябр, стоявший в углу. Не то.
Я вернулась к столу и стала изучать стоявшие на нем вещи. Это должна быть женщина, причем такая женщина, с которой его связывало нечто большее, чем просто постель. Первым делом я подумала про его сводную сестру Рэне, но быстро списала ее со счетов – просто первая любовь, та самая, которая вроде и уже не детская, но еще не взрослая, и люди сами не понимают, чего хотят, хотя наивно полагают, что это серьезные чувства. Тем более что Вивиан и Рэне сохраняли близкие отношения, регулярно переписывались и говорили по телефону. Он даже подарил ей «скромный» подарок по случаю ее свадьбы – бриллиантовое кольцо. Потом я подумала об Афродите Вайс, но эту версию даже не стала проверять – это было бы лишним.
Об истории с Беатрис Фабре я сначала и не задумывалась, но потом решила, что стоит уделить ей внимание. Я даже поехала во Францию для того, чтобы побывать на могиле. Почему-то ее похоронили на территории монастыря, что было странно, если задуматься об обстоятельствах ее смерти. На могиле я увидела небольшую плиту с указанием полного имени и дат жизни и смерти (несчастной девочке было всего лишь двадцать два, когда она покончила с собой), а рядом – скульптуру из белоснежного камня. На скульптуре была изображена молодая девушка, склонившаяся над могилой и сложившая ладони в молитвенном жесте – казалось, что она оплакивает Беатрис.
Могила была ухоженной, тут лежали свежие цветы, но, наверное, приходили сюда исключительно монахини из монастыря. Я узнала, что у Беатрис не было родственников – ее мать умерла от пневмонии, когда ей было семнадцать, а отец годом позже скончался от заболевания, связанного с заражением крови. До того, как познакомиться с Вивианом, она жила одна