Томас всё это знал, сочувствовал этой неутомимой и смелой женщине и потому среди невидимых призраков мыслей и образов, витающих во всех помещениях и коридорах Останкино, появилось облако с лицом прелестного диктора, всей своей внешностью олицетворяющей эту светлую будущую Россию. Сусанна, вдруг озаренная этим видением, поняла, что этот образ и девушка, идущая навстречу – одно и то же. Её волнистые светло-каштановые волосы напрочь отвергали саму возможность существования на Кавказе бородатых черноволосых исламистов, доверчивые голубые глаза исключали даже намёк на непонимание между народом и правительством, её изящный, чуть вздёрнутый носик полностью отрицал связь антиолигархических настроений в обществе с бытовым антисемитизмом, а яркие, чувственные, в меру полные губы не признавали конфессиональной нетерпимости и догматизма.
В общем, весь состоящий из отрицаний образ Виктории подтверждал незыблемую аксиому математики, что минус на минус дает плюс. Это было лицо будущей России.
Сусанна остановилась и, дернув за рукав своего спутника, который утомлённо продолжал двигаться в прежнем направлении, сказала:
– Геворк! Сейчас же узнай из какой она студии и приведи её ко мне.
Тот нехотя повернулся и крадучись пошел за Викторией и Томасом. Те вошли в студию научных и популярных программ и тут же были захвачены вихрем наглого искушения, липкого гостеприимства и демонстративного величия Антона.
Усадив поодаль в уютное кресло сразу заскучавшую Вику, мужчины занялись обсуждением сценария документального фильма, который Антон неделей ранее прислал Томасу.
В кабинет неслышно ввинтился Геворк, кивнул Антону и, наклонившись к Виктории, призывным шепотом галантно объявил:
– Я прошу извинить меня, вас хотела бы видеть наш главный редактор программы. Это не займёт у вас много времени.
Виктория повернулась к Томасу, занятому разговором с Антоном, и недоумённо развела руками.
Томас извинился перед Антоном, подошел к Виктории и на ушко тихо сказал:
– Держи себя в руках и не соглашайся