Уничтожить. Мишель Уэльбек

девственницей до замужества, ей не удалось бы скрыть даже мимолетный роман. Уже тогда она была очень набожной, по воскресеньям ходила к мессе и принимала активное участие в мероприятиях своего прихода. Однажды он застал ее за молитвой, она стояла, преклонив колени, у себя в комнате – он ошибся дверью, когда ночью встал пописать. Он смутился, это он хорошо помнил, как смутился бы, застукав ее с мужиком. Она тоже выглядела слегка смущенной, ей тогда, наверное, было лет шестнадцать, но позже, когда он волновался перед экзаменами – а ему не раз, и небезосновательно, случалось волноваться перед экзаменами, – она обещала “попросить за него Пресвятую Деву”, причем таким естественным тоном, будто собиралась зайти в химчистку за кофточкой. Он правда не знал, откуда у нее взялась такая склонность к мистицизму, в их семье это было уникальное явление. И мужа она выбрала по своему образу и подобию, с виду все же более здравомыслящего – вообще, как правило, провинциальный нотариус – это ходячее здравомыслие, что, собственно, при знакомстве с ним и сбивало с толку, на самом же деле, пообщавшись с Эрве две-три минуты, собеседник начинал улавливать в нем какую-то пронзительность и преисполнялся уверенностью, что он, ни секунды не колеблясь, отдал бы жизнь за Христа или во имя прочих аналогичных идеалов. Поль любил их и считал красивой парой – они с Прюданс им уж точно в подметки не годились, а их брат со стервозой невесткой и подавно.

      – Ты в порядке? Держишься? – спросил он наконец, выпустив ее из объятий.

      – Да. С трудом. Но я знаю, что папа выкарабкается. Я попросила Господа.

      6

      Через пару минут в палату вошла медсестра, проверила капельницу, положение дыхательной трубки, записала несколько цифр, высветившихся на контрольных мониторах.

      – Мы сейчас его помоем… – сказала она. – Можете остаться, если хотите, но это не обязательно.

      – Мне надо покурить, – сообщил ей Поль.

      Как правило, ему удавалось сдерживаться в течение определенного промежутка времени, соответствующего нормам о запрете курения в общественных местах; но тут был случай форс-мажора. Он вышел на набережную и тут же продрог до костей. Человек тридцать вышагивали туда-сюда перед воротами больницы с сигаретой в зубах; никто из них не произносил ни слова и, казалось, даже не замечал окружающих, замкнувшись в своем личном маленьком аду. Впрочем, если и есть место, генерирующее тревожные ситуации, место, где потребность в сигарете быстро становится нестерпимой, так это больница. Положим, у вас есть муж, отец или сын, и еще сегодня утром он жил с вами, но пройдет несколько часов, а то и минут, и у вас его заберут; что, как не сигарета, может быть на высоте положения в данной ситуации? Иисус Христос, ответила бы, наверное, Сесиль. Да, наверное, Иисус Христос. Последний раз Поль видел отца в начале лета, еще и полугода не прошло. Он прекрасно выглядел, увлеченно готовился к предстоящей поездке с Мадлен в Португалию – они собирались уехать на следующей неделе, и он как раз бронировал