– Это и есть окно, из которого выпал профессор Щербатский?
Задавая вопрос, Сара понимала, что спрашивать нет необходимости. Она уже знала ответ.
Майлз кивнул.
Глава 9
– Элеонора говорила, что именно князь Макс обнаружил тело профессора? – спросила Сара, принуждая себя перебороть накатывающую волну тошноты и думать логически.
Заколоченное дворцовое окно явно не годилось для самоубийства. До земли было не так далеко, а если ты действительно собрался в порыве отчаяния выброситься наружу, неужели ты станешь прыгать на бетонные ступеньки? Как-то все неудобно и плохо продумано. Понятно, что твой последний взгляд должен упасть на что-нибудь красивое, но, в конце концов, профессор погиб в Пражском Граде, где в пределах шаговой доступности можно найти с дюжину поистине сказочных мест, чтобы покончить с собой.
– Э-э, ну да, – ответил Майлз, хмурясь. – Да, его обнаружил Макс. И Николас Пертузато, с которым вы уже встречались.
– Почему полиция заключила, что профессор совершил самоубийство? – голос Сары прозвучал чуть резче, чем она намеревалась. – Я прошу прощения, но это выглядит настолько маловероятным…
– Снаружи здания установлены видеокамеры, – ответил Майлз, показывая в окно. – Макс не доверяет строительным рабочим, да и вообще никому, если на то пошло. Как ни печально, на одной из камер запечатлено… нет никаких сомнений, что это не было трагической случайностью.
Сара недоверчиво покачала головой.
– Кроме того, – продолжал Майлз, – Дуглас Секстон (он работает над собранием картин Карла Роберта Кролла) в тот вечер говорил с Авессаломом. Дуглас заглянул к нему в комнату, чтобы попросить средство от аллергии, и Щербатский отдал ему весь пузырек, заявив, что лекарства ему больше не нужны. Вот его слова: «Передо мной открылся путь, ведущий на ту сторону, и сегодня ночью я намерен по нему пройти».
– У профессора была совершенно другая манера говорить, – возразила Сара. – Щербатский работал над сплавом традиционного музыковедения с нейрофизиологией, с какой стати ему изъясняться как Дамблдору?
Майлз грустно улыбнулся.
– Мы со Щербатским встретились около десяти лет назад, – тихо произнес он. – В Вене. Он мне понравился чрезвычайно. Я не могу не чувствовать своей ответственности за то, что произошло.
Сара бросила быстрый взгляд на Майлза, который, казалось, был не в силах оторваться от созерцания окна.
– Ведь я пригласил его приехать, – со вздохом пояснил Майлз. – Не буду скрывать, я отдавал себе отчет в том, что, если за нашим проектом будет стоять имя профессора, мы сможем привлечь гораздо больше внимания к нашей бетховенской коллекции. Помимо прочего, я просто соскучился по его обществу. Мне следовало понимать, что с ним что-то неладно. Щербатский казался мне очень тревожным. А на него почему-то кляузничали… я списал все жалобы на его обычные чудачества, но я теперь боюсь