У каждого государства – свои законы. Известно, что любое государство, раса, политическое сообщество, идеологическая общность обладает собственными кодексами поведения, усовершенствованными некоей властной группой, которая затем представляет волю всех тех, к кому этот кодекс относится и чью деятельность регламентирует.
C позиции здравого смысла современного общества сегодня не нужно определять степень справедливости базиса кодекса, регулирующего некий определенный контекст, по его соответствию фундаментальной первичной или вытесненной природе человека. Как только закон создан, обнародован, он должен соблюдаться. То есть предполагается, что после издания он должен быть всем известен, а значит, исполнен. Следовательно, идеология в своем юридическом проявлении фактически стала эффективной диктатурой над индивидуальной и общественной психологией. Однако для ума, привыкшего взмывать ввысь с великими порывами трансцендентностей жизни, подобная ситуация не представляет проблемы и не становится кризисной. В определенном смысле между всяким кодексом и духовным миром человека, единолично делающим его достойным или навеки проклятым в своем одиночестве, лежит пропасть.
Тем не менее, если заняться поиском кодекса – «ключа», кодекса универсальной референтности, то можно обнаружить таковой в иудейско-христианской культуре, в частности в десяти заповедях. Существуют тысячи нюансов и вариантов, но, как бы то ни было, кодексом высшей референтности (то есть наиболее общей категорией, которая затем категоризирует все остальное, в том числе и различные противоречия) с 2500 г. до н. э. и до наших дней остается декалог Моисея в различных изложениях. Анализируя религии, я пришел к выводу, что все они, с их противоречащими друг другу интерпретациями, могут быть сведены к этому базисному кодексу.
Заповеди были представлены Моисеем, получившим этот закон от различных афро-азиатских народов, особенно месопотамской культуры, интуитивно уловившим и соблюдавшим его. Моисей был не только военачальником, но и выдающимся знатоком древней и современной ему египетской культуры. Особенно хорошо он мог быть знаком с утерянными для нас историческими сочинениями и жизнеописаниями таких цивилизаций, как халдейская, шумерская, хеттская, а также с их космогониями, то есть с ученым наследием, восходящим к десятому тысячелетию до нашей эры.
Сегодня в западной системе ценностей иудейско-христианская культура стремится выступать в качестве идеологического основания любой морали.
В