– Тебе больно?
– Еще как было больно.
– А сейчас?
– Нет. Чешется иногда, правда. Ну, давай-ка, – прикрикнула она на чулок, натягивая его обратно, – покрутись мне. С этими чулками иногда просто сладу нет.
– Это ожог третьей степени?
– Третьей, четвертой и пятой, – Ида опять рассмеялась, довольно неприятно на этот раз. – Я тебе только вот что скажу, болел он так, что я полтора месяца глаз не сомкнула. Но Эди, может, там себе думает, что если у тебя на пожаре обе ноги не обуглились, так, считай, и не обжегся вовсе? Оно, наверное, законники тоже так думали, потому что тех, кто это сделал, так и не наказали.
– Но их должны наказать.
– Это кто сказал?
– Закон. Он для этого и существует.
– Для слабых – один закон, для сильных – другой.
С напускной уверенностью Гарриет заявила:
– Нет, неправда. Закон один для всех.
– Тогда чего ж они по сю пору на свободе?
– Я думаю, тебе надо рассказать об этом Эди, – Гарриет осеклась, потом прибавила; – А если ты не скажешь, я ей сама расскажу.
– Эди?
У Иды странно скривился рот, будто что-то ее позабавило – она хотела было что-то сказать, но передумала.
“Как?! – Гарриет похолодела от ужаса. – Неужели Эди все знает?” По Гарриет видно было, как страшно и дурно ей сделалось от одной этой мысли – у нее как будто шоры с глаз свалились. Лицо у Иды смягчилось – так это правда, поразилась Гарриет, она уже рассказывала про это Эди, Эди все знает.
Ида Рью снова принялась начищать плиту.
– И с чего бы это мне морочить этим голову мисс Эди, Гарриет? – Она стояла к Гарриет спиной и говорила шутливым, но уж чересчур бодрым тоном. – Она пожилая леди. Что она им сделает? Пойдет и ноги им отдавит? – Она прыснула со смеху, но хоть рассмеялась она тепло и уж точно от души, Гарриет спокойнее не стало. – Настучит им по головам своей этой черной книжечкой?
– Она может позвонить в полицию. – Неужели Эди могла знать об этом и не вызвать полицию – уму непостижимо. – Того, кто это с тобой сделал, надо посадить в тюрьму.
– В тюрьму? – к удивлению Гарриет Ида громко расхохоталась. – Ах святая твоя душа. Да они хотят в тюрьму! Везде жара, а там кондиционеры, да еще дармовой горох с кукурузными лепешками. Прохлаждайся сколько влезет, и компания там им под стать.
– Это Рэтлиффы сделали? Ты уверена?
Ида закатила глаза.
– Уж они похвалялись на весь город.
Гарриет чуть не плакала. И как только такие люди могут быть на свободе?
– И кирпичами они же кидались?
– Да, мэм. Взрослые парни. Да и малые тоже. Но вот тот, который проповедник – он сам не бросал, а только других подбивал, все вопил и тряс Библией.
– Один из братьев Рэтлифф – ровесник Робина, – сказала Гарриет, не сводя глаз с Иды. – Мне Пембертон про него рассказывал.
Ида молчала.