– А тебе, конечно, главное, чтобы никто не знал, да? – громко и с вызовом заговорила Лариса. – Чтобы все шито-крыто, понятное дело. Считаешь, что я – позор вашей благородной семейки офицеров милиции. Вы же такие безупречные, такие благонравные, все такие чистенькие, приглаженные. И мысли у вас такие же чистенькие и приглаженные, а знаешь почему? Потому что у вас в голове пусто, там ничего нет, кроме служебных инструкций. Вся ваша безупречность и благонравие не от совести и честности, а от тупости, необразованности и неграмотности. Думаешь, диплом о высшем образовании получил и сразу умным стал, да? Так я отлично знаю, чего стоит твой диплом, своими глазами видела, как ты учился. Перед экзаменом два часа учебник полистаешь, пару цитат наизусть выучишь – и готово. Видела я, какие книги у тебя в комнате на полках стоят, да только ты их не читал, а если и читал, так ничего не понял. Тоже по паре цитат выучил оттуда и щеголяешь, делаешь вид, что ознакомился с трудами. Этим можно обмануть, пустить пыль в глаза какому-нибудь дурачку, но человека, который на самом деле читал и обдумывал, такой лажей не накормишь, он сразу поймет, что ты нахватался по поверхности, а на самом деле ничего не знаешь. Как был тупым и необразованным, так и остался. Все вы, Губановы, только фасады красить умеете, а построить что-то стоящее – кишка тонка. Все вы лицемеры из потемкинских деревень!
Это было обидно. И не потому, что оскорбительно, а потому, что близко к правде. Михаил не очень-то высоко ценил образованность и эрудицию. А если уж совсем честно, то не ценил вовсе. Глупости это все. Главное – власть, а для власти нужны знания, только не научные и всякие там философские, а живая информация, при помощи которой можно управлять людьми. Но коль угораздило его родиться и жить в обществе, где принято кичиться образованностью и всесторонними знаниями, то приходится соответствовать, держать лицо, иначе уважать не станут. Мише казалось, что он очень ловко все придумал: выучить по две-три цитаты из умных книжек и вставлять при каждом удобном случае, непременно ссылаясь на первоисточник, называя полностью имя автора и название труда. Выглядело очень впечатляюще. Две-три цитаты отсюда, еще парочку – оттуда, набрал с полтора десятка и вполне удачно производил нужное впечатление.
Неприятно, однако, что пьяная Ларка об этом заговорила. Догадалась, сучка.
А Лариса все не могла остановиться, выкрикивала обвинения и оскорбления и вдруг разрыдалась, когда Михаил уже взялся за ручку двери, чтобы уйти. Пришлось остановиться. Нужно выждать, когда эта идиотка успокоится, придет в себя хоть немножко, и сказать ей напоследок несколько мирных дружеских слов. Нельзя расставаться на такой ноте. Последнее, что сегодня Колькина жена услышит от Михаила, должно запечатлеться в ее памяти как мягко-строгое и обнадеживающее. Приятное. Как там говорилось в фильме про Штирлица? Запоминается последнее. И это последнее требуется обеспечить.
Он, не раздеваясь, прошел в кухню, присел на табурет, собрался было поставить локти на стол,