У стен мрачнели старые секвенц-проекторы – громоздкие машины с сотней технических гнёзд и маленьким стеклянным экраном, отображающим данные о состоянии подключенных к нему аппаратов. В дальнем конце комнаты был сооружён высокий и протяжённый вольер, чьи стены состояли из плетёной металлической проволоки. Это место находилось под треугольной треснувшей крышей, но было защищено от дождя и снега широкими жестяными листами, что означало: там кто-то жил. Но Эфре было не до животных. В первую очередь, Хорнст должен был отыскать бумаги.
После недолгого осмотра парень понял, что находится в общем помещении, куда Раапхорст мог при желании позвать посетителей, не рискуя выдать свою тайну. И теперь вор хотел найти святая святых учёного, то место, где тот вершит большую часть дел, сбрасывая с себя личину законопослушности. Сделав несколько шагов по направлению к вольеру, юноша заметил коридор, образованный западной стеной оранжереи и плетёной проволокой. Стараясь двигаться как можно тише, парень миновал его и вскоре оказался перед ржавой металлической дверью, запертой на засов с тяжёлым железным замком. Юноша вновь пошарил в сумке и извлёк связку отмычек. Повозившись некоторое время, он выбрал подходящую, и через десять минут в южной стене образовался чёрный проход, жуткий и отталкивающий. Сразу за дверью начиналась ступенчатая лестница, и Хорнст, не выпуская фонаря из рук, двинулся вперёд.
Воздух здесь был не затхл, поэтому Эфра предположил, что где-то внизу есть специальные воздуховодные шахты, устроенные для работы в подземных комнатах. Несколькими секундами позже он заметил окончание лестницы. За ней расстилался бетонный пол, белели невысокие стены, по которым тянулись чёрные провода, скрепленные металлическими скобами. Они вели к сверкающим морозильным камерам, в каких обычно хранят трупы до их вскрытия или кремации. Чуть поодаль, за ещё одним секвенц-проектором, стоял шкаф с выдвижными ящиками. Заметив его, юноша снова вооружился отмычками. Разобравшись с замками, он открыл первым ящик и едва не вскрикнул от радости. В нём находился всего один документ – толстая тёмная тетрадь, подписанная: «Е. Раапхорст – Дневник».
Раскрыв её наугад, Хорнст торопливо прочёл запись, датированную прошлым годом: «Сегодня впервые осуществили пробу состава на вороне обыкновенном (Corvus corax). Имя – Сон. Неизвестно, когда появятся первые признаки, возможно, только в следующем поколении, но скоро зима, и брачные игры не за горами. Надеюсь, в итоге у нас появится больше материала для исследований, ведь даже в случае успеха, предстоит сделать ещё так много… Вороны поражают меня. Это гениальные птицы, и если я сделаю их