– Ведьмака – это колдунья по-вашему?
– А так, так… колдунья.
Я с жадностью накинулся на Ярмолу. «Почём знать, – думал я, – может быть, сейчас же мне удастся выжать из него какую-нибудь интересную историю, связанную с волшебством, с зарытыми кладами, с вовкулаками[13]?..»
– Ну, а у вас здесь, на Полесье, есть ведьмы? – спросил я.
– Не знаю… Может, есть, – ответил Ярмола с прежним равнодушием и опять нагнулся к печке. – Старые люди говорят, что были когда-то… Может, и неправда…
Я сразу разочаровался. Характерной чертой Ярмолы была упорная несловоохотливость, и я уж не надеялся добиться от него ничего больше об этом интересном предмете. Но, к моему удивлению, он вдруг заговорил с ленивой небрежностью и как будто бы обращаясь не ко мне, а к гудевшей печке:
– Была у нас лет пять тому назад такая ведьма… Только её хлопцы с села прогнали!
Ведьма причисляется к злокозненным персонажам. Считается, что она использует своё знание, полученное либо от матери-ведьмы при рождении, либо от ближайшей родственницы-ведьмы, передавшей перед своей смертью сверхспособность, «во вред людям или ради собственного обогащения». Также «ведьмой может стать любая женщина, изучившая колдовство (книгу чёрной магии)» или заключившая «договор с чёртом».
Согласно полесским верованиям, ведьма умеет отбирать молоко у чужих коров даже одним своим взглядом. Кроме того, она отбирает пряжу у прядущих женщин, «насылает порчу на людей и скот», превращает своих врагов в животных, вызывает «стихийные бедствия, засуху, нашествие насекомых».
– Куда же они её прогнали?
– Куда!.. Известно, в лес… Куда же ещё? И хату её сломали, чтобы от того проклятого кубла[14] и щепок не осталось… А саму её вывели за вышницы[15] и по шее.
– За что же так с ней обошлись?
– Вреда от неё много было: ссорилась со всеми, зелье под хаты подливала, закрутки[16] вязала в жите[17]… Один раз просила она у нашей молодицы злот (пятнадцать копеек). Та ей говорит: «Нет у меня злота, отстань». – «Ну, добре, говорит, будешь ты помнить, как мне злотого не дала…» И что же вы думаете, панычу: с тех самых пор стало у молодицы дитя болеть. Болело, болело, да и совсем умерло. Вот тогда хлопцы ведьмаку и прогнали, пусть ей очи повылазят…
– Ну, а где же теперь эта ведьмака? – продолжал я любопытствовать.
– Ведьмака? – медленно переспросил, по своему обыкновению, Ярмола. – А я знаю?
– Разве у неё не осталось в деревне какой-нибудь родни?
– Нет, не осталось. Да она чужая была, из кацапок[18] чи из цыганок… Я ещё маленьким хлопцем был, когда она пришла к нам в село. И девочка с ней была: дочка или внучка… Обеих