Зигзаги судьбы. Мария Гиппенрейтер

стога, вокруг которых зубры и проводили всю зиму. Летом им хватало еды, и они мирно паслись в заповеднике. Еще там были рабочие лошади, которых на ночь тоже выпускали пастись на волю. За нами были закреплены пара лошадей, находившихся в поселке, и участок, который мы должны были периодически объезжать. Для меня объезд участка всегда был радостным событием. Я брала с собой Егорку, мы ехали в поселок, откуда начинался наш маршрут длиною в двадцать километров. Сначала нужно было поймать и оседлать лошадь. Лошади быстро сообразили, что если смешаться со стадом зубров, то лесникам поймать их не так-то просто, и не каждый решался это делать. Лезть в стадо зубров было, откровенно говоря, страшно.

      Вблизи зубр представляет собой внушительное зрелище. Длина его тела может достигать триста тридцати сантиметров, высота в холке – двух метров, а вес – одной тонны. У зубров практически нет в природе врагов, и они ничего не боятся. Я видела, как эти махины легко и грациозно взлетают галопом по почти отвесному склону. От них исходила невероятная мощь, и никогда не было ясно, что у них на уме. Завидя приближающегося человека, зубр переставал пастись, поворачивал голову и пристально смотрел, нагнув голову. Маленькие красноватые глаза ничего не выражали. Было непонятно, то ли он сейчас на тебя бросится, то ли повернется и уйдет. Иногда стадо неожиданно срывалось с места и галопом уносилось куда-нибудь в гору. Натерпевшись страху и поймав, наконец, свою лошадь, я сажала Егора перед собой в седло, и мы отправлялись в объезд. Завидев зубров, Егор возбуждался, подпрыгивал в седле и, показывая пальцем, говорил: «Зяба, зяба!» После «папа» и «мама» это было его следующее слово. На всадников зубры не обращали никакого внимания, так что мы спокойно проезжали мимо стада. Это же относилось и к другим животным – едущий на лошади человек почему-то не вызывал недоверия и страха, и если мы вели себя тихо, к нам на тропу иногда выходили олени и косули. Лошадь пофыркивая, неспешно цокала копытами по тропе, а вокруг была красота – горы и альпийские луга. Весной склоны ущелья покрывались ковром голубых и белых крокусов. Это было необыкновенно красиво. Позже растительность сменялась сплошными зарослями черемши, и в воздухе стоял сильный запах дикого чеснока.

      Доехав до дальнего кордона, мы делали привал, перекусывали и отправлялись в обратный путь. Егор мирно засыпал в седле и спал до самого дома. Иногда я ходила в обход пешком, посадив Егора за спину в рюкзачок. В таких случаях мы не уходили очень далеко, останавливались и «паслись» на какой-нибудь полянке.

      Однажды мы с Володей и Егором поехали в такой объезд зимой. Уже в потемках добравшись до кордона, мы протопили печку и решили здесь заночевать. Ночь была ясная и морозная, светила яркая луна, озаряя окрестности таинственным голубоватым светом. И среди всего этого безмолвия вдруг завели свою песнь волки. Это был незабываемый опыт, который я помню до сих пор. Разноголосый вой эхом отражался от стен ущелья и проникал в каждую клеточку моего тела, вызывая смутные и необъяснимые чувства возбуждения