Чернышев писал: «Осмотрел как корабль № 2, так и пакетбот „Летучий“. Нашел я их в очень хорошем состоянии, чистотою же и порядочным содержанием команды, конечно, заслужили они ту похвалу, которую им все генералы делают. Смотрителей приезжает великое множество, в том числе много и из Лондона нарочно за тем туда ездили, в числе последних был и дюк кумберландский. Люди хороши, очень много старых матросов, а которые и есть из рекрут, но все города Архангельского, все обмундированы, веселы и здоровы. Неужели сие не окажет справедливость деланного представления при сочинении инструкции комиссии морских флотов, с чем и вы тогда согласились и которая высочайшей апробации удостоилась, и не утвердит сделанного тогда положения, чтоб флот комплектовать ежегодно, независимо от генерального рекрутского набора, взяв за неоспоримое основание, что рекрут за матроза сочтен быть не может, пока несколько кампаний на море не сделает; одни архангелогородцы к тому только способны. С 1700 года флот стоит России более 100000000 рублей, и что за то имеем? Буде не ничего, то очень мало. Ежели бы все соответствовало мудрому и щедрому монархини нашей при отправлении сей эскадры попечению, что бы оная сделать не могла? Но с прискорбностию, стыдом, горестью и досадою сказать должно, что в исполнителях не совсем то видно, а все, кажется, так должно было, как при отправлении Степ. Фед. Апраксина в армию в 1756 году, чтобы только с рук сжить. Приемом английского народа довольно нахвалиться неможно: столь много ласки, учтивости и угощения им делают. Русские медные деньги они по той цене, по которой у нас ходят, берут, не с тем, однако ж, чтоб за монету почитали, но за медали, служащие эпоком бытия в здешних портах российского флота».
Но как бы то ни было, Екатерина не могла выносить медленности Спиридова и написала ему: «С крайнейшим прискорбием вижу я медленность, с которою вы идете с эскадрою, вам вверенною, и что вы в разных местах мешкаете Бог весть для чего, хотя весь успех вам вверенного дела и зависит от проворства исполнения. Слышу я, хотя вы о том ко мне и не пишете, что и больных у вас много; рассудите сами, не от мешкания ли вашего сие происходит? Когда вы в пути съедите всю провизию да половина людей помрет, тогда вся экспедиция ваша оборотится в стыд и бесславие ваше и мое, хотя я ни иждивения, ни труда, ни всего того, что я придумать могла, не жалела для снабжения вас всем, что только споспешествовать могло к желаемому успеху. Прошу вас для самого Бога, соберите силы душевные и не допустите до посрамления пред всем светом. Вся Европа на вас и вашу экспедицию смотрит… Бога для не останавливайтесь и не вздумайте зимовать, окроме вам определенного места».
Это определенное место было Морея. Мы видели, что после опасной болезни граф Алексей Орлов должен был для окончательного излечения отправиться в южные страны; он поехал за границу вместе с братом Федором под именем Острововых и надолго остался в Италии. В то время как брат его Григорий в Петербурге предлагал поднимать христианское народонаселение
