– А теперь легче, Мэри! Легко, как перышко! – приказала она.
Я стала поглаживать ее руку легко, кончиками пальцев, едва касаясь сухой кожи и жестких темных волосков на ней. У королевы много волос на теле; ноги у нее словно шерстью покрыты. Когда я спросила Кэтрин, у всех ли женщин так, она ответила: нет, у нормальных женщин совсем иначе – и в доказательство продемонстрировала собственную ногу, стройную и гладкую, как масло.
– Это потому, что она наполовину испанка, – сказала сестра. – А испанцы, говорят, все волосатые, как медведи.
Вдруг послышался какой-то звук – едва заметный, словно скрип половицы. Королева прекратила петь, прислушалась. Звук повторился. Легкий стук камешка, брошенного в окно.
– Привяжи рукав[11], Мэри, – приказала королева, протягивая мне руку.
Незабудка заколотила клювом по решетке и хрипло повторила:
– Привяжи рукав! Привяжи рукав!
Я начала возиться с завязками: чувствовала нетерпение королевы, и от этого сделалась неуклюжей. Она столкнула меня с коленей.
– Платье! Чепец!
Я принесла ей верхнее платье и помогла облачиться, радуясь тому, что жесткая золотая парча не дает заметить мою неуклюжесть. Королева взяла свечу, подошла к окну, замерла на мгновение, вглядываясь во тьму, а потом вернулась в кресло. Велела подать ей Библию и четки, мне указала на подушку у своих ног. Выпрямилась, гордо подняв подбородок, и застыла, словно играет королеву на маскараде, а я замерла с ней рядом на полу, как собачонка.
У дальней стены послышались шаги, а затем… мне показалось, что прямо из стены, как призрак, перед нами появился человек в плаще с капюшоном. Должно быть, я разинула рот, потому что королева толкнула меня в плечо и приказала:
– Мэри, не лови мух!
Незнакомец вышел на середину комнаты, сбросил плащ вместе с капюшоном и склонился в учтивом поклоне. Я узнала в нем Ренара, имперского посла. Едва увидев его, королева словно пробудилась к жизни – как будто он стал искрой, разжегшей в ней пламя. Я не раз встречала во дворце Ренара со свитой, отмечала его безупречные манеры – и невольно задумывалась о том, что таится за этой вкрадчивой любезностью.
– Вы принесли нам вести от нашего нареченного? – спросила королева, тяжело дыша, словно после быстрого бега.
– Вы совершенно правы. – И он извлек из-под дублета какой-то сверток.
Королева, казалось, за миг помолодела лет на десять. Да что там – сейчас она походила на ребенка, с нетерпением ждущего сладостей. Подарок приняла с несколько большим нетерпением, чем требует этикет, торопливо развернула – радостно ахнула и поднесла к свече, любуясь кольцом на ладони.
– Изумруд! Наш любимый камень! – воскликнула она, надела кольцо на палец и стала поворачивать так и сяк, наблюдая за игрой света на нем. – Как он сумел так угадать?
Кольцо было огромное – совсем