Два городских учебных заведения без какого-либо административного вмешательства извне оформились в гимназию и лицей со всей вытекающей отсюда кастовой принадлежностью. Жизненные линии гимназистов и лицеистов в масштабах Дерябино никогда не пересекались, за исключением жгучих драм в духе Монтекки и Капулетти.
Проходя мимо редакции местной газеты, Викентий Павлович и Игнат Васильевич намеренно прибавили шаг из-за непреодолимого отвращения к рождённому в его чреве печатному слову. Причем, первый считал редактора мелкой рыбёшкой среди «акул пера», а второй – внедрённым в непорочный дерябинский люд агентом иностранной разведки с целью окончательного разложения оного до состояния свободно кочующих по безлюдным степям диких племен. В буйном воображении кладбищенского сторожа только ковыль будет ласкать потные тела варваров после очередного набега на просвещённый народ и только звёздное небо останется для них источником знаний. И не будет Псаки, «омывшей» Белоруссию морями», и российских войск, вероломно «вторгшихся» на территорию незалежной Украины с победно развевавшимся ещё вчера звёздно-полосатым флагом над зданием СБУ, и даже застывших в немом укоре «Мистралей». Ничего этого «славянская орда» знать не будет. От этой картины Игнат Васильевич часто вздрагивал во сне, пугая жену и тревожа покой усопшего отца, бывшего секретаря партийной организации мелькомбината.
Редакционный коллектив местного таблоида перманентно находится в состоянии томления духа по вкусу настоящей колбасы, надежному государственному плечу и широкой спине совблока. Но до тошноты манит его и аромат киви, до потери собственного достоинства доводит запах кожаной обивки «бумера» и до душевного обморока угнетает скромное обаяние изготовленной мозолистой рукой китаянки «шмотки».
Это форс-мажорное раздвоение личности гражданина в частности и городского люда вообще находит материальное выражение во всём облике Дерябино. Памятник Ильичу мирно соседствует с местной церквушкой, библиотека – с обменным пунктом валюты, кинотеатр «Родина» – с афишей очередной саги голливудской фабрики фантомов. Родное кино давно и надолго вытеснено в Дерябино «попкорновым», в котором спецэффекты подменили чувства и мысли, как электронная энциклопедия подменила собой пахнущую типографской краской книжку.
Заключив пакт о ненападении с религией и смирившись соседством Шолохова с курсами иностранных валют, ветеранское общество Дерябино объявило было войну «ненашенским» фильмам. И даже выпустило прокламацию о «тлетворном влиянии Запада» на взъерошенные умы дерябинцев, за что было подвергнуто изощрённым гонениям со стороны оболваненной вашингтонской пропагандой узкой общественности с широкой прослойкой «грантоедов». Впрочем,