– Маша, – Дина Владимировна отпила глоточек, посмаковала, любуясь игрой солнечного луча в хрустальных гранях фужера, – ты всё же подумай. Не торопись. Я подожду…
– Жди, коли охота… Только я уж решила. И передумывать не стану… Надо чего-нибудь закусить, чтоб не охмелеть. Пирожок будешь? Нет? Ну-ну, клюй свои орешки. Толку с них… А я, пожалуй…
Вернувшись из кухни с тарелкой пирожков, вылила остатки муската себе в бокал:
– Скажи мне лучше, что с Фениной наследницей делать будем?
– А что? – хозяйка снова впала в отстранённую задумчивость.
– Что… Неудачная девка – сама не видишь разве? Ни рыба, ни мясо. Не будет с неё толку – это как пить дать. Да и не удержать нам её здесь. Всё мечется чего-то, бежит куда-то, сама не зная, чего хочет. А если и удержали бы, всё одно – напрасный труд… Не самостоятельная она, вот что я тебе скажу!
– Да… Это, наверное… – хозяйка со вздохом вернулась в реальность. – Я понимаю, что ты хочешь сказать: она труслива, безхребетна и решению проблем предпочитает бегство от них…
– Оце ж! Не дай боже споткнётся она в своей игрушечной жизнишке о какую кочку – страху да вою, чую, как на пожаре… Куда ей до взаправдашних опасностей?..
– Где она, кстати? Я думала, с тобой придёт.
– Понеслась куда-то огородами… Мабуть, подарок тебе куплять…
– Ах, боже мой, – досадливо покривилась Дина Владимировна и поставила на столик недопитое вино: – Маша, милая моя! У меня сейчас уже нет ни времени, ни желания подыскивать кого-то ещё. Хочешь, займись этим сама, – Тырлыковская в ответ только фыркнула. – Ну, или дадим девочке ещё шанс… В конце-то концов, на кого нам ещё рассчитывать? Не на господина Вербицкого же?
– А чё нет-то?
– Поверь мне на слово, у него в нашем деле другие интересы…
– Здрасссьти… – проём двери запестрел цветастым платьем. – Чего это во дворе у тебя, Дина Владимировна, яка-то приблудна собака все грядки перерыла?..
Женщины вскинулись, запричитали и посеменили во двор разбираться с незваным гостем. А после накрывать на стол. Назначенное для именинного ужина время подкралось, как всегда, незаметно…
-–
Стол под старым, раскидистым абрикосом обмахнули тряпкой от бело-розовых лепестков. Накинули льняную скатерть. Водрузили блюда с пирожками и пирогами. Расставили тарелки ломоносовского фарфора. Раскочегарили дровяной самовар. Вечерний воздух горьковато запах банным дымком, мешаясь со сладостью цветения и выпечки. Молодой спорыш ещё не заплёл как следует лужайку, и в проплешинах была видна деловитая жизнь зернистых муравейников.
Дина Владимировна прищурилась на вечернее солнце, вдохнула полной грудью оглушительную сладость бытия и мечтательно улыбнулась:
– Ах, Маша… Разве можно отказаться от этого сказочного мира? Меня он не отпускает… Эти запахи… звуки… эта гармония совершенства