Мое бессилие сводит меня с ума! В какой-то момент я перестаю понимать, хочу ли я забеременеть, чтобы иметь детей или чтобы стереть позор своего провала.
Не важно, я вижу, что я ничтожнее, чем то, чего от меня ожидают.
Тетушка Виви, великосветская потаскушка, снова приходила позондировать почву, погрузив меня в пьянящее облако своих духов.
– Итак, милочка, умопомрачительный миг?
– Уже близок, тетя Виви, уже близок.
От разочарования у нее вытянулся нос, что доказывает, что ее лицо не приспособлено для выражения этого чувства.
Вслед за Виви все представительницы женской половины семейства Вальдберг явились проверить, как я следую их рецептам. Я заверила их в серьезности своих намерений и в послушании. При виде моего плоского живота они пришли к выводу, что я лгу или же что мой случай безнадежен. Так что в их глазах я выгляжу не белой гусыней, а виновницей.
Недавно я тайком проконсультировалась с доктором, чтобы определить, нет ли в моем теле какого-то отклонения от нормы, которое делает меня бесплодной. Ответ практикующего врача был совершенно определенным:
– Мадам, по сложению вы просто созданы для рождения детей.
Неожиданно доктор Тейтельман потребовал, чтобы к нему на прием явился Франц. Я застыла с разинутым ртом:
– Франц?
– Да. Если препятствие не в вас, то, быть может, проблема в нем.
Хотя его предположение было не лишено логики, оно меня расстроило. Конечно же, я ни словом не обмолвилась Францу. И впредь ничего не скажу. Было бы гнусно пойти на это. Бедняга Франц…
Уверена, что проблема во мне, я внутренне убеждена в этом. Я ощущаю в себе некий первородный изъян. Я всегда чувствовала, что я другая. Теперь я начинаю понимать почему.
Франц…
Если на ком-то и лежит ответственность, хуже – вина, то именно на мне!
До последнего вздоха я буду оберегать своего мужа, я возьму вину за бесплодность на себя. И если он когда-нибудь признается, что ему необходима полноценная семья, я уступлю свое место плодовитому чреву.
Мой милый Франц… Он совершил большую ошибку, остановив свой выбор на мне.
По возвращении с этой медицинской встречи я с пренебрежением оглядела в зеркале свое обнаженное тело – тощее, костлявое, бесполезное; свои покрасневшие глаза, распухший от плача нос. Отражение отсылало меня к печальной реальности: я всего лишь убогое создание, процветающее по недоразумению и бесчестно извлекающее пользу из благородного мужчины. В тот вечер Францу повезло: когда в дверь постучала горничная, мой взгляд был прочно прикован к висевшему на стене кинжалу…
А потом, на следующий день, у меня, к счастью, была назначена встреча в магазине «Мюллер и сын» по поводу