Найденные мной на библиотечных полках труды по истории округа Эссекс содержали мало сведений об Иннсмуте: город был основан в 1643 году, перед Революцией вырос в крупный центр кораблестроения, в начале XIX века стал цветущим торговым портом, а позже обратился в фабричный городок, чьим главным энергоресурсом была река Мануксет. Об эпидемии и волнениях 1846 года упоминалось походя, точно они составляли самые позорные страницы в истории округа. О периоде упадка Иннсмута тоже говорилось вскользь, хотя важность событий позднего периода его истории сомнений не вызывала. После Гражданской войны вся местная промышленность свелась к той самой аффинажной компании Марша, и торговля золотыми слитками оставалась последним видом некогда кипучей деловой активности города, помимо неизменного рыболовного промысла. При том, что из-за спада ценника на рыбу и успешной конкуренции со стороны крупных корпорантов рыболовство приносило все меньше дохода, в районе гавани рыба не переводилась никогда. Иностранцы селились там редко, и я нашел ряд завуалированных свидетельств, что поселения поляков и португальцев, пытавшихся осесть в этих краях, почему-то все распались, не закрепившись.
Наибольший мой интерес вызвало коротенькое упоминание о странных драгоценных изделиях, непонятно как связанных с Иннсмутом. Эти драгоценности явно были у местной публики притчей во языцех; так, упоминались некие предметы, демонстрируемые в музее Мискатоникского университета в Аркхеме и в зале экспозиций Исторического общества Ньюберипорта. Описания изделий были скудны и бессодержательны, но в них угадывалось подспудное указание на необычное происхождение этих украшений, так взбудоражившее меня, что я, несмотря на вечерний час, твердо решил увидеть своими глазами один из местных экспонатов, описанный как «крупное изделие причудливой формы»; вероятно, нечто вроде тиары. Теперь оставалось только это как-то устроить.
Хранитель библиотеки дал мне записку для куратора Общества, миссис Анны Тилтон, жившей неподалеку, и после недолгих объяснений старушка оказалась столь любезна, что провела меня в уже закрытое для посетителей здание, благо было еще не слишком поздно. Коллекция оказалась и впрямь довольно впечатляющей, но, пребывая в волнении, я ни на что другое глядеть не мог, кроме как на угловой шкаф, в котором лежал странный предмет, поблескивающий в сиянии электрических ламп. Даже не обладая неким особо утонченным чувством прекрасного, я буквально обмер при виде диковинного артефакта, рожденного чьей-то по-неземному богатой фантазией. Он лежал на пурпурной бархатной подушечке; даже теперь я едва ли смогу точно описать увиденное мною, хотя это была, как явствовало из описания, «тиара». Довольно высокая спереди, с крупными, неровными боковинами, эта вещь словно предназначалась для головы причудливой эллиптической формы. Тиара почти что целиком была изготовлена из золота; странный светлый глянец указывал на необычный сплав золота