Мари поджимает губы, чтобы сдержать улыбку, и ее взгляд останавливается на пятнах отбеливателя, которые я посадила вчера на коленях, пока скребла ванну на первом этаже.
– Ты отлично выглядишь. Впрочем, как всегда.
– Спасибо, но я выгляжу как бродяга, – возражаю я, заимствуя любимое словечко Саймона.
Мари более нарядная, чем обычно. Она все еще в джинсах, однако свитер, проглядывающий сквозь распахнутое зимнее пальто, розового цвета и плотно облегает ее стройную фигуру. На веки нанесены легкие тени, коричневая тушь делает и без того густые ресницы длиннее, а пляжные волны волос, скорее всего, были уложены утюжком.
Интересно, она всегда так выглядит, когда не выступает в роли крестоносца, мотаясь по всей Западной Аляске, или она приложила максимум усилий только сегодня, для этой встречи?
Мари смеется, и ее взгляд скользит по окружающему пространству.
– Здесь много всего.
– Они были женаты пятьдесят лет. Ты имеешь представление, что это за штука? – спрашиваю я, постукивая по круглому пластиковому прибору, который обнаружила в кладовке.
Мари морщит нос в задумчивости.
– Думаю, это дегидратор. Для сушки фруктов, овощей и… – Ее слова обрываются, когда она замечает мою гримасу. – Кому-то нравится подобное.
Я отправляю его в кучу для пожертвований.
– Будем еще что-нибудь сжигать сегодня? – спрашивает Джона, пихая ботинком пустую картонную коробку на полу.
– Это, – указываю взглядом на кучу в углу.
– Ты хочешь, чтобы я сжег нашу мебель для гостиной? – Джона переводит на меня взгляд, и в его тоне слышится веселье.
– Она не наша. Она Фила. У нас будет новая. И почему нет? Большая часть ее деревянная.
– Как насчет того, чтобы повременить с заменой, чтобы нам не пришлось сидеть на полу? А потом я увезу все это на свалку. Она может еще пригодиться кому-нибудь.
– Кто-то может вытащить диван с помойки и принести его домой?
– Что для одного мусор… Так что-нибудь еще для костра или я его тушу?
– Может, их? – Я киваю в сторону стены с головами оленей.
Джона смотрит на меня так же, как когда я бросила старую потрепанную книгу в коробку для растопки.
– Мы не будем их сжигать.
– Ладно. Тогда сожги меня, – ворчу я, массируя болезненные узлы на шее и морщась от боли. – Прекрати мои мучения.
Я отчаянно хочу иметь пустой и чистый дом, чтобы было с чего начать.
Джона подходит ко мне за спину и опускает свои мозолистые руки на мои плечи, чтобы размять их умелыми пальцами.
Я испускаю глубокий стон благодарности.
– Лучше? – Он наклоняет голову и целует меня в подбородок.
Мари отводит взгляд, пристально уставившись на дешевый плакат в рамке с изображением