На той хитрой базе, носящей название «Белая дача», мне предлагалось за небольшой оклад круглогодично командовать непонятно пока чем, но имея почти полную свободу, комнату в зимнем доме, мощную моторную лодку для связи с Приозерском и небольшой флот деревянных лодок для походов. А ещё – снегоход «Буран», к которому непонятно где нужно было доставать бензин и приходящего тихого алкаша Мишу, живущего в Ярком, на должность «прислуги за всё».
Не разобравшись в ситуации, я согласился на это предложение. И только через год, построив себе уже отдельное жильё в виде маленького, но очень симпатичного домика, я понял, что влип в очень неприятное дело, что эта база, как мне объяснил один добрый человек, предназначалась для отдыха «белых людей», и моя должность при них скорее напоминала обязанности холуя или лакея.
Я уже решил, что не задержусь тут и, собираясь в поездку с Леонидом, просто потребовал себе десяток дней в счёт отпуска, тем более, что весна на Белой даче была самым глухим сезоном.
Так – в раздумьях и воспоминаниях и шагали мы, приближаясь к побережью и всё отчётливее чувствуя ни с чем не сравнимый запах моря, приносимый лёгким ветерком.
Пока что на вид мы обычные туристы, уже удалились на пяток километров от деревни и, шагая по тропе вдоль реки, дошли до её устья, подозревая при этом, но пока в тайне друг от друга, что на желанные «именины» мы, кажется, опаздываем. Причиной тому был вид открывшегося нашему взору морского побережья без снега и льда, который нас не только удивил, но и огорчил.
Не скажу, что мы жаждали барахтаться в снежных сугробах, но нам нужен был лёд, без которого срывался затеянный эксперимент. Дело в том, что к нашим рюкзакам приторочены лёгкие, но крепкие детские пластмассовые саночки, называемые почему-то ледянками, и на них мы собирались легко покатить по льду нашу солидную поклажу, разгрузив плечи для ружей.
На побережье Белого моря в тех местах, где на большие расстояния простирается отлогий, без скальных участков берег, за зимний период от приливов и осадков нарастает солидный, до метра толщиной, береговой припайный лёд. Он держится до позднего весеннего периода, оставаясь иногда на месте даже в том случае, когда основной массив льда отрывается от берега и уходит в своё последнее плавание. Ширина такой припайной кромки достигает сотни и более метров, снег к концу апреля с неё полностью сходит, и ходить по её крепкому шероховатому льду также легко и приятно, как по асфальту, но… – непредсказуемое по продолжительности время. Именно на такой лёд мы и рассчитывали, а, не увидев его, сильно огорчились.
Конечно, можно двигаться и по береговой кромке, освободившейся от снега, но это требует значительно большего времени и сил. Левонтию такие походы не в диковинку. Он много лет ходит