Я поблагодарил и собрался идти, радуясь, что легко отделался, но капитан меня окликнул.
– И еще одно, Рудольф. Один из наших коллег, капитан Фалькенбург, стал таковым именно из-за страсти к азартным играм. Поэтому будьте любезны сообщить команде, что с сегодняшнего дня кости на борту я запрещаю.
Седьмой час ночи
Чтобы знать врата, чтобы знать пути великого бога
Чтобы знать, что сделано, чтобы знать часы и их богов.
Обычная форма одежды на «Гончей» – реконструкция костюмов конца семнадцатого века. Обязательной она отнюдь не является, но одни считают ее красивой, другие – соответствующей всему окружающему по духу, а третьи – просто удобной. Ну и наконец, добрая половина команды, начиная с капитана, к такой одежде просто привыкла с детства. Поэтому корабль с командой представляют зрелище весьма гармоничное, можно хоть в кино снимать – каких-нибудь «Пиратов Карибского моря-13». А еще, хоть мы в большинстве своем и не озабочиваемся кружевными манжетами и пышными жабо, наряды семнадцатого века просто таки обязывают к ношению холодного оружия, а уж равнодушных к нему людей просто, наверное, не бывает. А если и бывают, то не у нас на борту. Здесь первое место уверенно удерживает Рамсес. Он единственный член экипажа родом не из Европы, и его личное оружие демонстрирует это куда более явно, чем черты лица. Недлинный прямой кинжал без гарды, с серебряной, отделанной потускневшим перламутром рукоятью, прячется в вытертых ножнах красного бархата, тоже украшенных серебром и перламутром. И за то, чтобы увидеть мягкие линии узора на настоящей, идеально ухоженной дамасской стали, любой специалист-оружейник душу бы прозакладывал. Конечно, носит его Рамсес только по самым парадным случаям, а для работы и нарезки колбасы пользуется простой «эндурой», но факт обладания таким ножом, даже если он вообще хранится в сейфе и никогда не видит света, не может не вызвать черной зависти.
Именно поэтому мы с Джо регулярно интересуемся у старпома, давно вычислив наиболее уязвимое для коптов место:
– Почему ты, потомок фараонов, не стыдишься пользоваться арабским кинжалом?
На что он всегда ровным голосом отвечает, что единственное, чего, к его превеликому сожалению, не знали египтяне – это железа. А арабский кинжал – трофей, передающийся у них в семье несколько поколений. И немного обижается. Такой вот в меру идиотский ритуал у нас сложился.
После ужина мы втроем, как обычно, покуривали на баке, и вдруг Рамсес в ответ на очередную беззлобную подколку насчет