Жутковатый голос над моим плечом со свистом осведомился, нет ли произведений писателя, от имени которого я сейчас сочиняю разнообразные романы. Я с горечью усмехнулся: ни намека на гордость автора, стоящего себе рядом инкогнито и тихо радующегося неосведомленности потребителя.
Между прочим, я почти дописал роман и теперь могу сказать, что мой эксперимент удался. Написать 12 авторских листов за 24 дня можно и нужно. Это очень просто. Я даже удивлен тому, что еще не все этим занимаются. Вот кое-какие полезные советы.
1. Выкинуть из головы всякие мысли о художественной литературе и поклясться, что изделие не будет иметь с ней ничего общего.
2. Рассчитать время и объемы. Разделить 480 тысяч знаков на 24 дня. У вас получится 20 тысяч знаков – пол-листа. Именно столько и придется писать ежедневно. Здесь присутствует элемент самодисциплины: графоману, например, придется в известной мере себя обуздывать, чтобы не закончить роман в один присест.
3. Растянуть сюжет на 10 авторских листов. Для этого достаточно просмотреть пару сериалов и прочитать две первые попавшиеся книжки с лотка. На третьем листе возникают некоторые трудности, но они вполне преодолимы – главное, поверить в себя.
4. Когда 10 листов будут написаны, нужно вернуться в начало и пробежаться по тексту заново, вставляя ненужные слова: прилагательные, наречия и многоточия. Два листа добавятся легко.
5. При правильной организации труда процесс займет около 3—4 часов в сутки. Оставшееся время можно посвятить созданию нетленного и душевного. Я написал сегодня целый абзац для себя лично и очень доволен.
Место для памятника
Крепнет и укореняется впечатление: наши правители наворовали уже столько, что им уже больше нечего приобрести, изобретение потребностей не поспевает за обеспеченностью. Поэтому завелись лишние деньги, которые нужно срочно потратить. Примерно так действовали мои предки в эпохи денежных реформ в 47 и 61 году, когда им приходилось скупать разнообразную дрянь, да поскорее.
Я тоже краду! В частности, название для этой записи. У моего почтенного земляка Даниила Гранина.
Я ни секунды не сомневаюсь, что из всех проектов облагораживания моего двора выбрали самый уродливый. Я для себя иного и не жду никогда.
Двор этот, будучи малой родиной, был дорог мне даже в запущенном состоянии. Там я и сам ковырялся в дупле исполинской ивы, которой давно уже, естественно, нет; там и покойная бабка успела посидеть на скамеечке, покачивая коляску с правнучкой. Скамеечка развалилась и испарилась следом за бабушкой, и посадочным местом сделался обширный пень, на котором пировали разные люди. Один раз я даже присоединился к ним, возбуждая в жене, глядевшей на меня из окна, крайнее негодование.
И вообще я похоронил там кота.
Сейчас