– И ведь не напал на нас.
– Конечно! С чего ему нападать? Он пропитан благим чудом. Если хочешь, этот скелет был воплощением добра. В некотором роде. А Дан его прибил.
Данил насмешливо фырчит:
– Чья бы корова мычала!
– Ну, хотя бы не стал его Чудо прясти, – улыбаюсь.
– Почему? – удивляется Хомяк.
Очень хорошо. Парень не делит мир на белое и чёрное. Абстрагируется от Канвы. Видел я ребят, что порицают старателей. Мол, мы убиваем в мире чистое и непорочное. Они плохо кончили: подались во фрики.
– Потому что Фокс – добрый старатель, – мило улыбается Аня.
Ухмыляюсь:
– Потому что с него максимум можно выпрясть некачественное железо.
– Искренний, – поддакивает Анне Данил.
– Угу, и непорочный. Агнец божий.
Поднимаюсь. Повернувшись к группе спиной, натягиваю тёплую сухую одежду. Застёгиваю пряжку ремня, надеваю свитер, поверх него ложится куртка. Утеплился – потому что знал, куда шёл. Плюс ночью, ближе к середине, часто выпадет снег.
– Пора, – говорю.
Хомяк согласно кивает. Дан, бросив на Аню виноватый взгляд, разводит руками. Мол, что поделать, если в группу затесалась такая зануда? Анна поводит плечиком. «Солярий» ярко вспыхивает, гаснет. Загорелая кожа девушки в этот момент кажется вовсе бронзовой. На камни падает бесполезный теперь кусочек хрусталя.
Зашнуровываю сапоги. Нарочито долго, чтобы ребята успели собраться.
Идём дальше. Огонёк Ани давал хоть немного тепла. Теперь же пещерный холод навалился морозной тяжестью. Пуская ртами дышки, ищем продолжение хода. По счастью, долго рыскать не пришлось. За решёткой толстых, смахивающих на оплывшие свечи, сосулек – ведущий вглубь, ниже, проход.
– Наверное, я пойду, – говорю. – Ждите здесь.
– Добро, – отвечает Дан.
Я, со своим сложением, хотя бы не застряну. Вернее бы пустить Хомяка, но, боюсь, новичок при случае устроит нам цирк с конями. Долго будем потом разгребать.
Сбрасываю с плеч рюкзак. Вешаю на пояс, ближе к спине, дубинку, обвязанную нитью низких температур. Нить я не вижу, но стоит поднести ладонь чуть выше ручки, сразу становится понятно, что прикосновение к дереву сулит неприятное. Потому-то я и держу её сзади, чтобы ненароком не прижаться телом.
Заряжала палку, к слову, Анна. Посмотрим, чего девушка стоит как пряха.
Протискиваюсь меж ледяных колонн. Ныряю в черноту лаза. Возле уха жужжит, давая немного света, Анин светляк. Поначалу тоннель казался довольно просторным – достаточно пригнуться. Затем потолок начал снижаться, и вскоре пришлось двигаться ползком.
Я не заметил, как пол подо мной начал идти под уклон. Опомнился, когда пальцы обжёг лёд. Он намёрз со