В конце сентября Маринку поставили с ним в пару на танец, и она сразу же, с первой же репетиции, на него запала. На него невозможно было не запасть, по нему, кажется, сохли все танцорки, начиная с первого и заканчивая пятым курсом, но Кир, как ни странно, был свободен. Вскоре он проявил инициативу, и они стали встречаться, всё серьёзно. Катька к тому времени уже затусила с его однокурсником Женькой и забыла тот дурацкий случай на чаепитии. Всё. Тема закрыта, все счастливы.
Но теперь…
Закрыта ли тема? И что, если бы она не пошла к Катьке с ночёвкой и не нашла этот чёртов кулон? Кир вернулся бы с гастролей и, как ни в чём не бывало, продолжил ей врать? А она-то, как дура, всю голову уже сломала, планируя, как сделать их первый раз незабываемым… Чтобы оба запомнили, ведь так долго ждали. Ждали, ага! Да вот только не оба. Кое-кто, похоже, ни в чём себе не отказывал. Гад!
Не выдержала, ломанулась в ванную. Склонилась над унитазом, но кроме мучительной тошноты – ничего. Просто нечем.
Кинула сарафан и лифчик в стирку. Перепачканные кровью трусы замотала в сто слоёв туалетной бумаги и сунула в мусор. Как часто шутит папа: «Нет тела – нет дела»
Но, намыливаясь под душем, всё равно долго не решалась коснуться промежности… Потому что «дело» было, и обратно уже не залепишь.
Как тупо всё получилось. А главное – месть не принесла ни удовлетворения, ни покоя. Даже наоборот. А ещё и этот придурок… Месячные, блин!
Не выдержала, заревела от обиды и раскаяния. Ну и смысл было беречься? Отказывать Киру, выносить ему мозг своим грядущим восемнадцатилетием, если в итоге первым оказался случайный встречный, который даже не понял, что был первым? Гордилась своей невинностью, говорила: «я не такая», а по факту оказалась одной из многих, да ещё и подснятая в кабаке. Не удивительно, что он ничего не понял. Сама виновата. Лучше бы ещё прошлой осенью Киру отдалась, может, тогда всё сложилось бы иначе.
После слёз и душа стало немного легче, даже снова получилось провалиться в сон, но опять ненадолго. Раздался звонок в дверь и, перемежаемый чьим-то невнятным бормотанием, Оксанкин голос:
– Так она спит, Кать! … А вы что, уже даже пару часов друг без друга не можете? … Ну не знаю, загляни…
Дважды щёлкнула дверная ручка, за спиной раздались вкрадчивые шаги.
– Марин, ты спишь? Мари-и-ин…
Она резко обернулась:
– Чего надо, Махонина?
– Да ничё, просто до утра не спала, всё думала, какая муха тебя укусила? И волновалась вообще-то: добралась ты до дома, не добралась, всё ли нормально.
– Добралась, как видишь, и очень даже нормально! Всё, теперь иди на хер!
Катька, обиженно поджала губы.
– Оксана говорит, ты только утром вернулась? Ну и где бухала? Пасёт от тебя на всю комнату.
– Не твоё дело, – огрызнулась Маринка, но всё-таки встала и, морщась от головной боли, открыла окно.
– Ну как сказать, не моё. Что ты там орала-то ночью, я так и не