Ту часть планеты познать так и не смогли. Она безжалостно заглатывала любые экспедиции, которые рисковали к ней приблизиться. Люди сунулись туда один раз – и почти сразу пропали со связи. Больше их ошибку никто не повторял, в темноту отправляли роботов, и вновь безрезультатно.
На той стороне Эреба могло скрываться что угодно. Вечные горы, ледяные пики. Может, замерзший океан? Или живая болотистая почва, поглощающая все единой бескрайней пастью? Или то, что человеческий разум не может даже представить, потому что на Земле нет ничего подобного?
Это могло быть что угодно, однако Шестому почему-то казалась, что там скрыта только тьма. И не просто отсутствие света, а нечто густое, осязаемое… Смертоносное. Когда он попадал туда, оно уже не отпускало. Оно захватывало его, окружало со всех сторон и попросту растворяло. Его одежду, его кожу, доставившую ему столько проблем, кровь и мышцы… Она не просто убивала Шестого, она уничтожала все, чем он был. Чтобы от него не осталось ни трупа, ни имени, ни памяти… Вот он был – а все равно что не было, и мир это примет, потому что миру все равно…
– Эх, дохляк, ты чего трясешься?
Голос, ворвавшийся в его реальность грубо и резко, развеял иллюзию, возвращая Шестого из ледяной тьмы обратно под мягкий свет скрытых под потолком ламп. Открыв глаза, кадет обнаружил, что его руки и правда дрожат мелкой дрожью. Надо же… он и не заметил, как планета начала поглощать его. Хотя стоило ли ожидать меньшего от величественного Эреба?
Сделав мысленную пометку впредь быть осторожней, Шестой повернулся к своей неожиданной гостье. Ему не нужно было спрашивать, кто это, он и так знал. Он эту девушку еще на первом собрании группы заметил – он всех своих спутников тогда изучил.
Вторая обладала внешностью ангела и манерами оператора станционного погрузчика. Тонкая, изящная и светлокожая, она поражала искристыми голубыми глазами, так похожими на небо далекой Земли. Угольно-черные волосы вились мелкими кудряшками и окружали голову девушки воздушным облаком, а она и не думала собирать их, знала, наверно, как ей идут эти свободно распущенные локоны. Вторая была удивительно красива, и при взгляде на нее казалось, что она такая ранимая, такая беззащитная… А потом она открывала рот, и становилось ясно, что Легион не зря питал на ее счет большие надежды. Она была наглой, но наглой не от глупости, как часто бывает, а от силы и уверенности в себе. Шестой подозревал, что прошлое у нее было непростым, такие люди в избалованности не выковываются. Это не умиляло, Вторая явно была из тех, кто сметает со своего пути проблемы – даже живые, такие, как он.
– Со мной все в порядке, – равнодушно отозвался Шестой.
– Да? А вибрировал почему?
Вместо ответа Шестой демонстративно вытянул