Понимал я и то, что даже в случае успешного соединения с нашей конницей действия союзных частей не могут быть должным образом скоординированы. Подобное взаимодействие достигается путем многолетней выучки. А непонимание соратников на поле битвы – верная дорога к поражению. Не раз у меня перед глазами вставала неожиданная и решительная атака королевских войск против нашего фланга, я вспоминал вереницы израненных, растерянно отступавших солдат. Да, судя по всему, столкнувшись с королем в первый раз, русские удержались на грани разгрома, пусть чудом. Но было смешно думать, что стремительный Фриц предоставит им еще один шанс.
Несмотря на подобные мысли, я вышел из штабной палатки в приподнятом настроении. В отрывистых выражениях сообщил о своем назначении сослуживцам и начал собирать вещи. На меня смотрели как на сумасшедшего и не мешали. Когда мой нехитрый скарб был почти готов, к начальнику лазарета явился вестовой из корпуса с приказом выделить мне несколько человек на подмогу, одну-две повозки и необходимый набор лекарств, хирургических инструментов и предметов первой помощи. Мой бывший – теперь уже бывший – командир был застигнут врасплох. Так я вступил в должность главного врача отдельного летучего полевого госпиталя и начал с того, что вволю поживился запасами перевязочных средств и ароматических масел, которые копились добрым майором уже не один месяц.
Но и это было еще не все. Убедившись, что приказ разрешает мне выбор помощников по вкусу, я подозвал двух санитаров, из наиболее расторопных, и немедля отдал распоряжение: свернуть скатку и следовать за мной. Не желая нарваться на сопротивление, я указал на тех, кто был мне чем-то обязан: за одного, ушлого, конопатого Франца, проныру и любителя виноградной водки, я как-то покрыл недостачу скипидара, а другого, объемистого Алоизия, богобоязненного, но искреннего хлопотуна, спас от тяжелого расстройства желудка. После чего, легким кивком попрощавшись с душками-коллегами, новоиспеченный назначенец двинулся в расположение корпуса. Отрапортовал о прибытии и быстро получил директивы на следующие сорок восемь часов. Как выяснилось, почти все уже было готово к выступлению. Хотя, пройдясь по рядам приданных корпусу соединений, я ощутил точно такое же беспокойство и нежелание активных операций, как и в остальной армии.
Даже старые драгуны, первостатейные вояки, ветераны многих кампаний, ворчали: дескать, посылают на заклание. Пока мы будем гибнуть, основная армия с помощью маневров – и без всякого кровопролития – наконец-то вернет императрице силезские земли, которые и так уже почти наши, закрепится на пограничных рубежах намертво со всеми ста двадцатью новенькими пушками, обещанными ставкой в ближайшие месяцы, и тогда к ним никакой пруссак не подступится. Замечу в скобках: никто не допускал того, что имперские войска вообще