Я признаюсь, есть определенная справедливость одиночества в идее, что разъяренные люди вбивают в свой телефон оскорбления, которые буквально никто не увидит, потому что оповещения отключены. Таким образом, моя работа почти служит на общественное благо. У всех свои демоны, и в вашей повседневной жизни сложно найти место, куда можно излить все это недовольство. Вы можете кричать в подушку, или сорваться на свою собаку, или просто накапливать это, пока все не взорвется в неподходящий момент, вредя вам или кому-то вам небезразличному. Я бы сказал, что выплескивать ярость на дешевую региональную авиалинию в интернете это один из самых продуктивных, здоровых способов это сделать. Людям нужно куда-то ее девать. Пусть уже выплескивают на нас.
Но все равно я никогда не отключаю их оповещения. Прямо сейчас это взбешенные путешественники, но за пределами нашего самолета это просто сыновья и дочери, мамы и папы, сотрудники и начальники, и пятый в очереди человек в «Пабликс», и обеспокоенные посетители больницы, и, в конце концов, это просто люди, лежащие в гробу, окруженные другими, сидящими на раскладных стульях и жалеющими, что не проводили с ними больше времени. Они что-то переживают, отчаянно хотят быть услышанными, и кажется неправильным не давать им этого. Разговор закончился, как только он бросил слово «членососа». Но затыкать кого-то, испытывающего боль, кажется жестоким. Политика компании – отключать оповещения. Но я просто не могу.
Однако, что мне действительно нравится делать, когда кто-то перешел черту и мне больше нельзя с ними контактировать из-за политики компании, это искать других людей на том же рейсе, которые пожаловались менее вульгарно, и давать информацию им. Может, они сидят рядом с разозленным человеком и передадут ему информацию. Мне хочется в это верить. Мне нравится представлять, что, когда незнакомка на рейсе человека, назвавшего меня членососом, узнает, что самолет взлетит через двадцать минут, она подойдет и оповестит этого человека. Разозленный человек отложит телефон, забыв, что он вообще злился, улыбнется и скажет: «Ой, спасибо». Женщина улыбнется в ответ. Два незнакомца вежливо обменялись информацией, и каждый сделал день другого немного, но лучше. Все мы переживаем такие взаимодействия. Кто-то открывает нам дверь. Мужчина поднимает стаканчики, которые мы уронили у кассы. Никто не запоминает эти тихие, мимолетные, мелкие проявления банальной доброты, которые мы видим каждый день. Но мы будем помнить только парня, назвавшего нас членососом в Твиттере. Люди в реальном мире добры друг к другу, даже если эта доброта ничего не значит. Ее не замечают. Но так быть не должно. Мы всегда намного злее в телефонах, чем в реальном мире.
Я либо восхитителен в своей работе, либо ужасен. Я еще не решил. Но это работа и, если честно, не так уж много существует мест, куда я мог бы устроиться.